Ультиматум. Ядерная война и безъядерный мир в фантазиях и реальности
Шрифт:
"Я все не могу прийти в себя от обилия политических дискуссий на конвенции. Даже если организаторы очередного "круглого стола" темой объявляют что-нибудь вроде: "Следующие сто лет" — споры быстро сворачивают к обсуждению одного-единственного вопроса. А именно: проживет ли человечество столь долго?.. После чего — топтание на месте, потому что эта же проблема обсуждается в других аудиториях ("Третья мировая война и ее последствия" — в четверг, "Как перезимовать ядерную зиму?" — в понедельник). Несмотря на название, большинство согласно с тем, что, если разразится третья мировая, нам ее не пережить. Честно говоря, пять лет назад во время аналогичных встреч любителей фантастики вы вряд ли бы услышали подобный ответ"[1].
Так
В 1988 году мне посчастливилось лично побывать на аналогичной Всемирной конвенции в Новом Орлеане, и могу засвидетельствовать: тема из моды не вышла… Но прежде — несколько слов о том, что из себя представляют съезды американских любителей фантастики ("всемирными" они именуются из снобизма, хотя гостей обычно приглашают со всех концов света) и почему свидетельство Паскаля Томаса привлекло мое внимание.
Американская "конвенция" менее всего напоминает привычный нам конгресс с его солидностью и чопорностью. У "фэнов" все по-другому. До 7000 (!) участников, в основном просто читателей-энтузиастов, но также и писателей, критиков, художников, издателей, торговцев, почетных гостей и просто так — "любопытствующих"; все они, конечно, посещают и пленарные заседания, и секционные, и "круглые столы", но главное не в этом. Главное — это неофициальные "междусобойчики", театрализованные представления, пятидневный киномарафон, слайд-шоу, банкеты и приемы, и даже маскарад с конкурсом на лучший фантастический костюм. В фантастических костюмах (иногда фантазия выражает себя в отсутствии оного) участники конвенции, впрочем, свободно прогуливаются и в кулуарах заседаний… Словом, почти неделя приятного отдохновения, полная шума и гама и какой-то не исчезающей все это время эйфории в воздухе.
И вдруг — политика! Тем более — ядерный холокауст.
Неверно было бы думать, что этой проблемой мир научной фантастики в Америке так уже озабочен. Несколько сусальная картинка, созданная в восприятии нашего читателя: писатели-фантасты все, как один, шагают в "марше мира", боюсь, весьма далека от реального положения дел. В этом литературном сообществе тоже случаются свои штили и бури, и после пронесшихся ураганов наступает долгое затишье. И читатель уже имел возможность убедиться, насколько же не все западные писатели сгорают от желания включиться в борьбу за ядерное разоружение…
Проследить какую-то общую закономерность пиков гражданской активности американских фантастов (и любителей фантастика) мне, признаюсь, не удалось. В какие-то моменты все поголовно казались активистами; в другое время — просто "убивали" меня своей беспробудной гражданской апатией.
Но на фоне этих колебаний одно остается неизменным вот уже без малого полвека. Повышенное внимание к теме "русских". Поиски ответа на жгучий вопрос: хотят ли русские войны?
Про это меня пытали и на конференции в Форт-Лодердейле, куда съехались солидные профессора колледжей — члены красиво названной Международной ассоциации фантастического в искусствах. И в Новом Орлеане — лишенные какой бы то ни было солидности читатели-фэны.
Не забуду, с какой гордостью развернул тогда профессор Брайнс перед камерами наших телевизионщиков раритет — печально знаменитый спецномер американского журнала "Кольерс" за 1951 год. Где во всю полосу красовалось жуткое "фото" (конечно, картина художника): атомный смерч над Москвой, плавящиеся камни Кремлевской стены… Номер был задуман как "весть из будущего", в котором развязана ядерная война. Советские телеоператоры увлеченно "писали" страницу за страницей — Пол Брайнс только успевал перелистывать их…
Правда, в те дни я и сам толком не знал, как буду писать обо всем этом — о спецномере журнала, в котором впечатляюще поведано об атомной воине и оккупации американцами территории Советского Союза, и прочих подобных опусах — в своей собственной книге. Даже это вертевшееся на языке словечко "опусы" в таком контексте безошибочно указывало на стереотипы ушедших времен, когда разоблачали происки врага и стойко противодействовали идеологическим диверсиям…
Обращаться к печальной памяти "холодной войны" в наши дни, когда ломаются стереотипы и шаткий мостик доверия — вот, кажется, укреплен окончательно, а в следующую минуту грозит рухнуть, — дело сверхделикатное. Но с другой стороны, всем нам, думаю, хочется, чтобы перестройка в исторической науке не свелась к простому развороту на 180° с демократически-гласным переименованием черного в белое и наоборот. А по исторической правде было и то, о чем сейчас я все-таки поведу речь.
Можно, однако, по-иному взглянуть сегодня на приевшийся ярлычок "антисоветчина", которым привычно награждали критики аналогичные произведения.
Сравнивая, например, две научно-фантастические литературы эпохи "холодной войны", испытывать чувство стыда если кому и подобает, то скорее американцам. И в нашей литературе хватало всякого, но "спецномера", подобного "Кольерсу", не было. Тогда, может быть, правильнее именовать скандальный выпуск журнала антиамериканским?
А то правда, взять да и выкинуть из головы эту "пену", налипшую за долгое время взаимного ожесточения! Послушаться мудрого совета Сэма Кина и сломать стереотип врага…
Думаю, что решать вопрос о "забвении" не нам — история литературы сама все поставит на свои места, растворив, как в кислоте, память о том, что к литературе отношения, как выяснилось, не имело. Но пока феномен, о котором пойдет речь, не превратился окончательно в факт истории литературы и его влияние все еще явственно ощущается в жизни общества, о социально-психологическом стереотипе "красной опасности" говорить необходимо. Хотя бы в качестве гарантии против повторения старых ошибок.
Да и кто сказал, что все это — давно в прошлом?
Глава 7
"РУССКИЕ ИДУТ!"
Утверждают, что таковы были последние слова министра обороны США Джона Форрестола. Один из самых яростных идеологов "холодной войны", он в буквальном смысле свихнулся на почве антикоммунизма и выбросился из окна: везде ему чудились "красные"…
С тех пор много воды утекло. Однако истошный крик по-прежнему стоит в ушах, то чуть затихая — сообразно последним изменениям в политике, то нарастая с новой силой. Кому-то, видимо, просто необходим "образ врага", и его реанимируют, как только могут. А поскольку реалистическая литература и кино, по определению, имеют дело с реальностью (можно было послать Рэмбо во Вьетнам или в Афганистан, но не в Москву!), то для художественного подкрепления старательно раздуваемой волны ненависти и страха вновь возник соблазн привлечь на помощь научную фантастику.