Ультранасилие. Пробуждение
Шрифт:
Твои познания в программировании весьма печальны. Мой код куда сложнее и вовсе не состоит из одних нулей и единиц. Жаль тебя расстраивать, Миккель, но я не лишал их жизни. Они погибли из-за собственной неспособности быстро принимать решения, оперируя возможностями и знаниями. А подобный навык фундаментален. Можешь не соглашаться, но это истина.
Миккель закатил глаза. Whatever 21 . Всё ещё мудон. Дай мне магнитные суперсоники. Пока Кейн объяснялся,
21
англ. всё равно
Пол предательски скользил под подошвами. Ловко лавируя между медленными ходячими трупами, тянущими к нему гнилые обезображенные руки, Миккель на ходу сбросил кофту. Его идея была проста: воспользоваться единственным безопасным путём – потолком. Добравшись до стены, запрыгнул на вертикальную поверхность и с титаническим усилием каждой мышцы в теле забрался на потолок. Кровь прилила к голове и через несколько минут начала неприятно давить на виски. Миккель не рассчитал ни высоту потолка, ни свой рост, так что до двери ему пришлось идти, то, втягивая шею, то пригибаясь. Толпа живых мертвецов следовала за ним, точно пираньи за добычей. Каждый стремился отхватить хоть маленький кусочек.
В тумане проступил прямоугольник распахнутой двери. Оставалось лишь как-то спуститься. Застряв над дверным проёмом, Миккель с ужасом смотрел на беснующихся внизу зомби. Этого я учёл. Они закупят ‘грамму? Не. Нужно, чтоб пахло живым. Сюда бы Гюстава. Можно, Кейн? Он получил отрицательный ответ. О-о! Мясо! Эрика или как там! Купив несколько сырых стейков, Миккель измазал их кровью с лица и швырнул подальше.
Когда мертвецы отвлеклись, ему удалось прошмыгнуть в следующее помещение. Посреди маленькой комнаты стоял металлический шест, уходящий в дыру в полу. Не мешкая, он прыгнул на него и соскользнул в темноту.
Следующий этаж оказался полностью затопленным. По мутной беспокойной воде накатывали непонятно откуда взявшиеся волны. Точечные прожекторы белыми лучами рисовали змейку островков света, разделённых метрами кромешной тьмы.
Спустившись вниз по шесту, Миккель тяжело приземлился в лодку, чем изрядно ту раскачал.
– Оно в воде, мирно спит в тиши… – послышался из-за шума воды звенящий женский голос. – Но не смотри – лишишься души.
– Не слушай её! – последовал уже другой голос. Мальчишеский. – Она врёт. Прыгай в воду и плыви к нам.
Если б умел, всё равно вряд ли. Я не закупил. Вас банально не видно.
Миккель опустился на деревянное сиденье в центре лодки. По бокам расположились два закреплённых конца уже опущенных в воду вёсел, которые для непосвящённого в азы мореплавания Миккеля представлялись обычными палками. Наверно, для управления. Потянул на себя палки-вёсла. Лодка чуть двинулась вперёд. Шлаковски сложно. И ручки
– Торопись или смерть, в лодке зияет дыра… – вновь запела женщина. – Берегись его лап. Не доживёшь до утра…
– Она ведьма! – закричала какая-то девочка.
Сколько их вообще? И что это значит? Миккель, позабыв обо всём, налёг на вёсла и направил маленькую лодку прямиком из яркого круга света во тьму. Ведьмы были изгоями. Их пытали и убивали из-за каких-то спорных штук. Неважно. При чём тут это?
Девочка всё не унималась:
– Она тебя заколдовала. Ты уже не думаешь своей головой.
Вот и спорные штуки подлетели. Кряхтя от усилий, Миккель попытался ухмыльнуться, что разгадал их, но лишь сдавленно крякнул. Думаю теперь её головой, ага. Поменялись мозгами. Лодка встретила носом только поднимающуюся волну и немного подскочила. Следующая уже чуть её не перевернула. В тени волны поднимались на несколько метров и с оглушающим грохотом яростно обрушивались. Миккель, панически вцепившись в вырывающиеся вёсла, пытался удержать курс на следующий «островок», то и дело пропадающий из вида.
В свете прожектора стоял штиль. Миккель отпустил вёсла и, с трудом разогнув одеревеневшие пальцы, посмотрел на ладони. Вернувшийся к ним живой цвет, горел алыми пятнами, но про боль пришлось забыть, ведь лодку затопило уже по голень. Когда оно успело? ‘Кей, про дыру сказали правду. Или сыграли на опережение. Она могла её проделать, чтобы я ей доверял потом. Миккель недовольно щёлкнул языком. Зачем так сложно? Я тут просто утону. И почему нет функции шлакового слива? Что…
Слева на зеркальной водной глади показалась голубая златовласая голова. Миккель еле заметно вздрогнул и отшатнулся.
– Шлак! Ты кто?
– Дитя я морей, сестра пенных вод, – нежно протянула незнакомка, – мечта моряков, любви тайной плод.
– Как ты там? Ты рыбное? А, не важно. О чём ты тогда говорила? Что спит внизу?
Девушка звонко рассмеялась и подплыла ближе. Длинные изящные пальцы с серебристыми ногтями мягко схватились за борт. По-детски подперев подбородок, она принялась хлопать длинными ресницами так, как дано только сам обаятельным красавицам.
Этот запах. Это бесконечные ириски?!
– У него сотня глаз и сотня рук. – Она постукивала ноготками по дереву в такт песне. – Очнётся в миг, почувствовав испуг.
– ‘Кей, – неуверенно пробормотал Миккель. – И что с этим делать?
– Плыви за мной, я знаю верный путь. Я помогу, спасу…
– Заткни уши! – перебил её неизвестный мальчик. – Она хочет пустить тебя на корм. Прыгай в воду и плыви от этой ведьмы!
– Не причиню вред тебе никогда. Хочу лишь спасти тебя ото зла. – Незнакомка подняла на него грустные глаза. Огромные зрачки почти полностью скрыли радужку, оставив лишь тонкий фиолетовый ободок по краю. Она улыбнулась уголками губ и запела: – Не бойся Кракена, я проведу, буду рядом. Не своди очей с меня, душа твоя за взглядом.