Улыбающийся человек
Шрифт:
– Кого-кого?
– Чувака, которого я допрашивал в Кизе вчера ночью.
– Опять твои чертовы девушки…
– Дело не в девушке, а в нем. Он, похоже, важная шишка.
– И какая же?
– Известная медиаперсона. Во всяком случае, поважнее нас.
– Таких воз и маленькая тележка, – проворчал Сатти.
– Паррс велел мне не отвлекаться от мусорных поджогов…
– Ну-ну, – хмыкнул Сатти. – Дело чрезвычайной важности. Такое можно доверить только лучшему сотруднику. – Он засопел, решая, верить мне или нет. – Расскажи про Али.
– Говорит, услышал голоса, пошел посмотреть, кто
– Веришь ему?
– Он год назад бежал из Алеппо. Боится полиции. Да, верю. Про дневного сторожа что-нибудь известно?
– Ага. Известно, что ни хрена не известно.
– Похоже, у него какие-то терки с Али.
– То есть?
– Я поднажал на Али в разговоре, и он намекнул, чтобы мы проверили мусорные корзины на четвертом этаже. Я нашел упаковку от презерватива.
– Маркус проверял, мягкая ли постелька?
– Возможно. В номере будто прибирались в спешке. Я попросил криминалистов все осмотреть.
– А что с упаковкой? Отпечатки могут быть?
– Рано говорить, я ее только что нашел. Тебе могут позвонить и пожаловаться, что я пытался проникнуть на место преступления…
– Стромер?
– Она оставила четкие указания.
– Ее не в чем упрекнуть. Твою физиономию пора размещать в рубрике «Их никто не ищет». А раз так, – продолжал он, вылезая из машины, – избавься-ка от этого, а я пока перекушу. – Он кивнул на куртку Софи на заднем сиденье. – Возьми машину. И смотри, чтоб оцарапали…
– Ты разве заметишь?
– Да не машину, а тебя, любимец девочек.
8
Я припарковался и зашагал по территории Оуэнс-парка. Снова возникло вчерашнее ощущение. Я будто вернулся в прошлое. Будто свет этих волшебных фонарей превратил меня в юношу, у которого вся жизнь впереди. Я подошел к корпусу Софи и позвонил в ее квартиру. Паррс велел мне забыть про Картрайта.
Сколько уже таких предостережений я от него получил!
Он метал бы громы и молнии, если бы узнал, где я сейчас, но меня беспокоило что-то еще, кроме гнева Паррса. Антипатия Стромер? Ожидаемо. Мусорные пожары? Так, фоновый шум. Мысленно я вернулся к утренним событиям. Первый телефонный звонок. Несколько секунд тишины, дыхание в трубке и долгие гудки. Мне редко звонили на городской номер телефона, да и дыхание в трубке явно было не случайностью, а смыслом звонка. Кто-то дышал прямо в трубку с целью устрашения. Я вспомнил вчерашний день. Гай Расселл, Олли Картрайт и улыбающийся человек.
Сплошь новые враги.
Я еще раз позвонил в домофон. Дверь щелкнула и открылась. Я поднялся по лестнице. Вчера вопросов не вызывало поведение только одного человека – соседа Али по палате, беспокойного пациента, который кричал, потому что боялся этого мира и не знал, чего от него ожидать.
Из квартиры на втором этаже слышались юные голоса, музыка, смех. Я свернул в общую кухню, где ждал Софи прошлой ночью. Там стоял Эрл и смешивал сразу четыре коктейля. При виде меня он замер. Взгляды присутствующих обратились ко мне. Эрл опустил бутылку, из которой разливал что-то по бокалам; его друзья недовольно засвистели.
Он шикнул на них и двинулся мне навстречу, глазами показывая на коридор. Я шагнул за порог, он вышел следом и закрыл за собой дверь.
– Как
– Уэйтс, – ответил я. – Софи дома?
– Вас сюда не звали.
– Софи дома?
– Не-а. – Он прислонился к стене, загораживая мне проход.
– Ее велосипед в коридоре.
– А самой нет.
– Ее комната открыта?
– Нет.
У него уже были проблемы с законом, так что я не стал обострять ситуацию.
– Вот ее куртка. – Я показал ему джинсовку в руке.
Он удивился:
– Можно я передам?
– Ладно. С тем парнем проблем больше не будет, но, если что, у нее есть мой номер.
Эрлу явно хотелось узнать подробности, но я отдал ему куртку и повернулся к лестнице.
– Спасибо, – сказал он мне в спину.
– Ты – настоящий друг, Эрл. Присматривай за ней.
Я спустился в душный коридор и пошел к выходу мимо веселых голосов, смеха и музыки.
– Уэйтс! – Эрл бежал вниз по лестнице. – Вы уронили… – Он протянул мне сложенный клочок бумаги. Я его развернул.
Оливер Картрайт. Олли. 35–40 лет. Редеющие рыжие волосы, брюшко. «Инкогнито». 19:00.
Наверное, записка выпала из кармана джинсовки, пока я нес ее, перекинув через руку.
Эрл с ухмылкой глянул на записку:
– Знаете этого придурка?
– Картрайта? Нет, а ты?
– Фамилию слышал. Ведущий ультраправой передачи «LOLitics». Мы один раз протестовать ходили к ним под окна. – Эрл задумался. – Погодите, так это с ним Софи спуталась?
Я покачал головой:
– Нет, это по другому делу.
– Вы там прижучили бы его как следует. Злобный уж больно. – С этими словами Эрл ушел наверх в кухню, где его радостными воплями встретили друзья, заждавшиеся коктейлей.
Я шел к машине, сжимая в руке записку. Софи записала, как выглядит Картрайт, значит заранее знала, кто он, может быть, даже следила за ним. Получается, она врала мне, что познакомилась с ним случайно.
9
Вернувшись в центр города, я решил сначала отчитаться перед Сатти. Он был занят – помогал топталам из подразделения быстрого реагирования остановить драку в баре, которую, скорее всего, сам же и начал. Меня обуревала новая, незнакомая жажда действий. Будто мозг включился после многомесячной спячки.
Я припарковался около «Палас-отеля», на перекрестке Оксфорд-роуд и Грейт-Бриджуотер-стрит, и увидел свет в «Темпле». Когда-то в нем размещался общественный туалет. Еще в викторианские времена он был скандально известен тем, что геи искали себе здесь пару, но потом, много позже, таким местом стала Канал-стрит. Теперь «Темпл» был маленьким подвальным баром. Принадлежал он фронтмену необычайно популярной местной группы и вскользь упоминался в ее самом нашумевшем хите «Причины развода».
Меня будто что-то подталкивало навстречу прежним мыслям и чувствам, и я решил поддаться этому ощущению. Тому, кто завязал со спидами, кокаином и экстази, алкоголизм кажется здоровой привычкой. Я спустился по ступенькам и подергал ручку двери. Заперто, но изнутри слышны голоса. И музыкальный автомат еще работает, хотя уже двенадцатый час ночи. Я постучал. Раздались шаги. Я отступил от двери, чтобы меня было лучше видно.