Улыбка Бультерьера. Книга первая
Шрифт:
Я ловлю невероятно короткое мгновение, когда Гриф расслаблен, – и взрываюсь, как пружина. Из моей позиции ничего мало-мальски технически грамотного сделать невозможно, но этого и не требуется. Главное – его внезапной слабости противопоставить молниеносное напряжение. «Попасть своим выдохом в его вдох» – как говорят дзюдоисты.
По инерции Гриф налетает на мое мгновенно окаменевшее тело. Встречное движение – мой локоть попадает ему в ребро, кулак в челюсть, колено в бедро,
Зал синхронно ахнул. Наверное, со стороны показалось, что Грифон напоролся на оголенные провода под напряжением вольт четыреста. Моего противника отбросило метра на полтора, и он растянулся на полу в нелепой позе оглушенного человека.
Прибежал штатный врач Сергей Сергеевич, отличный специалист на завидном окладе, а я медленно пошел в раздевалку.
Зрители о нас сразу же забыли. Они подсчитывали доходы и потери, звонко чокались бокалами. Кто-то кого-то поздравлял, кто-то кому-то соболезновал.
За Грифа я был спокоен: через пару минут очнется. Серьезных травм у него нет, ну а синяки пройдут. Как утверждает монгольская поговорка – «бойца украшают шрамы, а борца синяки».
Я не спеша переоделся, ожидая Акулова с вожделенной валютой. Сергей Дмитрич появился чуть позже обычного.
– Поздравляю, Семен. Филигранная работа! А сейчас еще одна просьба…
– Деньги, – грубо перебил я.
– Да, да, конечно. – Акулов вытащил из-за пазухи пачку. – Пересчитывать будешь?
– Я тебе верю, кровосос.
– Нет, ты лучше пересчитай. Здесь ровно на две штуки больше оговоренной суммы.
– С чегой-то вдруг такая щедрость?
– Один человек очень хочет с тобой пообщаться. Минут несколько. И заранее оплачивает разговор по международному тарифу, чтобы ты, гордец, вдруг не заупрямился.
– Неужели «голубенький» Аркадий Михайлович?
– Нет, не он. Совсем другой персонаж. Насколько я могу догадываться, тебе хотят сделать интересное предложение. Предложить работу. И две штуки – это задаток.
Ну, наконец-то! Честно скажу, немного от сердца отлегло. Аркадий Михайлович ни при чем, и «интересное предложение», с которым мне настоятельно рекомендовано согласиться, к мужским нежностям отношения не имеет.
Кстати, с чего это вдруг я решил, что открыточку мне подбросил тот, кто будет мне делать предложение? Ведь первая мыслишка, когда получил послание, была в корне иной.
Гражданин Икс предлагает, гражданин Игрек желает, чтобы я согласился. Причем Икс может и не знать о существовании Игрека. Хотя не исключен вариант, что Икс и Игрек – одно лицо.
Тьфу! Совсем запутался. Нет, блин, все-таки как все чертовски хорошо просчитано. Конечно же,
И, если уже быть до конца честным с самим собой, я почти разгадал загадку. Решил формулу с бесконечным числом неизвестных и одним покойником, но только мозг никак не хочет соглашаться с полученным результатом. Надеется серое вещество, что произошла ошибка.
Но для подтверждения ошибочности – опять-таки придется согласиться. Замкнутый круг!
– Ну, Буль, давай. Прячь денежки и пошли со мной.
Голос Акулова прервал мои размышления.
– Далеко идти?
– Этажом выше, в мой кабинет.
Мы вышли. У порога раздевалки столкнулись с доктором Сергеем Сергеевичем. Эскулап вел под руку ощутимо прихрамывающего Грифона.
Заметив меня, Гриф улыбнулся краешком разбитой губы и негромко произнес:
– Спасибо за науку, Буль.
Акулов недовольно крякнул, подхватил, в свою очередь, под руку меня – и прибавил шагу.
Я успел ободряюще кивнуть Грифону. Мы друг друга поняли, мастер всегда поймет мастера. Гриф был искренне мне благодарен, без подтекста и намека на месть. Впредь Грифон не повторит допущенной ошибки.
Около дверей своего кабинета Акулов остановился.
– Заходи один. И повежливее, Сема, я тебя прошу.
– Не боись, Акула, за две тыщи баксов расшаркаюсь по полной программе.
Я вошел со словами:
– Добрый вечер. Простите, не знаю, как вас величать.
На мягком кожаном диванчике подле уютного журнального столика сидел молодцеватый рослый господин, отдаленно напоминающий Пал Палыча Знаменского из архаического телесериала.
– Зовите меня Пал Палыч.
Ого! Товарищ с юмором. Знает о своем сходстве и не иначе относится к нему с хорошей долей иронии.
– Позволите сесть в кресло, Пал Палыч?
– Будьте любезны, Семен Андреич… Странно у нас начинается диалог, словно в Дворянском собрании.
– Работодатель мой, месье Акулов, велели быть вежливым.
– Понятно. Однако давайте оставим лицедейство до лучших времен и поговорим о деле.
– Я вас слушаю.
– Хочу предложить вам одну аккордную работенку. Не особо простую, зато денежную.
– Поконкретнее можно? Насчет «денежной» – задаток я взял, но, если что, могу и вернуть.
– Конечно! Один миллион долларов.
– Шутить изволите? Две тыщи задатка и девятьсот девяносто восемь потом?
– Мы же договорились оставить лицедейство, правда? Я вам предлагаю миллион.