Улыбка Горгоны
Шрифт:
– Там, где интерес завязан на больших деньгах, и умные становятся дураками. Есть, конечно, исключения из правил, но пока я не могу сказать, к какой категории он относится.
– Где сейчас Вероника? – поинтересовался Ревякин.
Джулай держал мобильник в руке, нажал на одну кнопку – срочный вызов, поднес к уху и бросил фразу:
– Где она?
Связь он включил громкую, чтобы Ревякин услышал отчет дословно:
– Шла полтора часа к дому на Малой Заводской под номером 28, только что
– Это адрес Лаймы, ты видел ее на похоронах, – сказал Джулай Ревякину, который неторопливо приближался к нему. – Эффектная блондинка.
– М-м… – закивал тот, припоминая. – Красивая. Кто она?
– Стриптизерша. Ребята не раз забирали пьяную Зинулю от нее либо от Саши Азизовой, это три закадычные подружки. Наверняка Вероника подалась к Лайме.
– На хвосте у нее сидят? – спросил Ревякин.
– Похоже, – ответили в трубке. – Мы засекли авто темно-синего цвета с номером «199», машина ехала от дома девушки, сейчас стоит во дворе, куда она вошла.
– Продолжайте наблюдение.
В наступившей тишине Ревякин, скрестив на груди руки, прошелся по периметру кабинета, глядя под ноги и время от времени бормоча: «Плохо, плохо, плохо…» Джулай следил за ним глазами, прищурившись, но не изучал его, скорее, был озабочен не меньше патрона.
– Знаешь, о чем я думаю? – произнес он. Ревякин резко повернулся к нему, приподняв подбородок, мол, говори, я весь внимание. – Почему Веронике позволили жить в квартире?
– Ну и почему?
– У меня нет объяснения, – развел руками Джулай. – У Зинаиды была временная прописка, квартира принадлежит тебе, прокуратура что, не знает этого?
– Сто пудов – знает.
– Выходит, Веронику впустили в чужую квартиру на правах хозяйки работники правоохранительных органов.
– Может, она сама поселилась там? – предположил Ревякин. – Подумала, что квартира принадлежит сестре, жить ей здесь больше негде. У нее и денег нет, раз бродит по городу пешком в ливень.
– Не забывай, дверь была опечатана. Вероника не производит впечатления неграмотной девицы, стало быть, вряд ли поселилась без разрешения. Делать этого не имеют права, но сделали. Тут придумана какая-то ловушка… полагаю, для тебя. Но не исключено, что и для нее.
– Значит, дело хуже, чем мы представляли, – вздохнул Ревякин. – И при чем здесь Вероника?
Он снова принялся мерить шагами просторный кабинет, потирая подбородок. Навязчивые мысли толклись в голове, как в переполненной электричке, по-другому это называется – разброд, хаос, а чтобы обезопасить себя, нужно просчитать всех участников истории и выгоду, которую они хотят получить.
– Не паникуй, – сказал Джулай, – на тебя ничего нет, иначе давно схватили б за горло.
– Кто ведет следствие?
– Ларичев Афанасий
– Бабло любит?
– Кто ж его не любит, – фыркнул Джулай. – Но не торопись покупать следака. Если Ларичев идет на такие хитрости, я имею в виду заселение Вероники в твою квартиру, он плетет подлую интригу. Сначала нужно понять, что за ловушку он подготовил.
– Досье на него. Полное.
Это был приказ, Джулай утвердительно кивнул, дескать, сделаем.
Позвонив, Вероника встряхивала зонт, отставив его от себя, чтобы капли не попали на ноги. И без этого промокла – на улице потоп, но из дому выгнало нетерпение, поводом к нему послужила Даша. Неприятные новости она оставила на утро, выдала их за чаем:
– Теперь о твоем положении. Моя подруга выяснила, собственно, ты сама знаешь, что тебя подозревают. Да, это так. Не кисни, доказательств-то нет, вот в чем загвоздка.
– Угу… – Конечно, Вероника раскисла, интересно, кто бы не раскис на ее месте?
– Значит, моя подписка – серьезно, а не прикол Ларичева? Идиотизм. Если захотят найти доказательства, их найдут! Они же уроды!
– Не знаю, чем тебе помочь… – задумалась Даша. – Частного детектива не наймешь, слишком дорогое удовольствие. Знать бы, что в тех документах, про которые говорил твой минотавр, тогда, может быть…
– Сначала их нужно найти, – вскипела Вероника. – Сама видишь: ищу.
– Извини, я побегу, у меня собеседование. Можно взять зонт?
– Конечно. Ты придешь?
– Вечером. И у родителей наберу продуктов.
Дверь захлопнулась, а Вероника погрузилась в невеселые думы, упав лбом на руки. Отпуск скоро закончится, что будет? Ну, допустим, напишет заявление на дополнительный отпуск за свой счет и отправит его по почте – опять деньги, которых с гулькин нос. Ну и сколько дадут дней – пять, неделю? А потом? Увольнение за прогулы? Выход один: самой подсуетиться, ведь под лежачий камень вода не течет. Вероника взяла мобильник, посмотрела баланс, к счастью, на телефоне денег больше, чем в кошельке.
– Здравствуйте, – сказала она в трубку, когда Ларичев ответил. – Это Вероника Долгих. Вы с Хабалкиной говорили?
– Э… с Абалкиной? – уточнил он. – Нет.
– Как же так? А у нее, мне кажется, есть мотив, разве вы не обязаны его выяснить?
– Всему свое время, – отговорился Ларичев, разозлив Веронику.
– В таком случае узнайте адрес, я сама с ней поговорю.
– Вы мне приказываете?
– Прошу! – огрызнулась она. – Не ждать же сложа руки, когда вы упечете меня в тюрьму! Мне нужен и адрес… этого… Кракова! Я вам скинула номера их телефонов, вы по ним узнайте, это же просто. – И с большим усилием выдавила: – Пожалуйста.