Улыбка и слезы Палечка
Шрифт:
Во время этого шествия много народа падало и тут же кончалось. После празднования Рокицана, запершись у себя в приходском доме, написал королю гневное письмо, укоряя его за то, что он не шел в процессии, и оправдывая его лишь опасностью заразиться.
Мор распространялся в Праге из дома в дом, и все двери были помечены, как при истреблении первенцев египетских. Католические проповедники вменяли страшное бедствие в вину королю-еретику, упорствующему в своей распре со святым отцом и навлекающим на себя и на народ гнев божий — по словам пророка, что истреблены будут царь и царство, не покоряющиеся престолу апостольскому. А проповедники чашники говорили, что мор — это кара за упрямство Гилариев, Зденеков из Штернберка и тех антихристов в кардинальском и папском облачении, которые не соблюдают обещаний, данных соборами и прежними папами, отнимают у чешского народа компактаты и веру в справедливость на земле. Мор — действительно грозная кара, постигшая всех —
Хотя лекари требовали, чтоб народ не собирался ни в корчмах, ни в других общественных местах, никогда в Праге столько не пели и церкви не были так переполнены, как осенью 1463 года и весь 1464 год, пока в городе свирепствовало моровое поветрие.
Новым поводом гнева против короля явилось для проповедников сообщение, что король велел четвертовать силезского Яна из Висмбурка [199] , заподозренного в том, что он, по поручению папского легата и в угоду вратиславцам, хотел отравить короля Иржика, королеву Йоганку и их сыновей…
199
Ян из Висмбурга (Белой Горы) — Ян из Дубы (1448–1464), феодал-католик, был четвертован гетманом кладским Ганушем Вельфлем за попытку отравить Иржи Подебрада.
Ввиду великого ропота против короля со стороны католиков магистр Рокицана решил публично и торжественно прославить его, установив на фронтоне Тынского храма большую статую с мечом в одной руке и золотой чашей, на которой написано: «Правда победит» [200] , — в другой. Торжество открытия этой статуи, в которой каждый узнавал фигуру Иржика, происходило в разгар мора, и опять пошли толки, что это новое богохульство принесет еще большие бедствия доброму и благочестивому пражскому населению. И на самом деле, в это время поветрие приобрело невиданную силу, весна была мрачная и зловонная, без единого проблеска радости. Только раздор углублялся и ненависть росла.
200
«Правда победит» — слова Яна Гуса, ставшие девизом гуситов.
В начале года умерла юная жена Матиаша венгерского, Иржикова дочь Катержина. Эту смерть многие тоже истолковали как новый удар по Иржику. Было известно, что папа давно напирает на Матиаша и что тот воздерживался до сих пор от открытого выступления против Чехии только ради жены, которую страстно любил. Получив известие об этом семейном несчастье, Иржик заболел, и магистр Рокицана, хотя был с ним в не особенно дружеских отношениях, почувствовал необходимость навестить его и выразить ему сочувствие.
Над Иржиком сгущались тучи, которые он за год перед тем благодаря своей настойчивости и дипломатическим способностям сумел разогнать.
Марини переезжал с места на место. Был в Венеции, в Венгрии, съездил во Францию. Всюду уговаривал, убеждал и получал обещания. Иногда твердые, иногда писанные вилами на воде. Но он упорно верил и в письмах своих к Иржику доказывал, что для этого есть все основания. Он напоминал жену Одиссея, которая днем ткала полотно, а ночью распускала его. Но распусканье происходило против его воли: те, которым он предлагал заключить договор, днем на словах соглашались, а ночью на деле отказывались от этого.
Этот незадачливый Король Матиаш! На границе у него стоял турок со своими разноцветными шатрами, с ордами янычар, мощный, коварный и беспощадный. А он, Матиаш, сын Гуниади, стремился утолить свое честолюбие на севере от своих границ — в Моравии, Чехии. А папа, с одной стороны готовивший крестовый поход для освобождения христиан, с другой стороны, через своих Бессарионов, Куз и Карваялов, нашептывал апостольскому властителю венгерского королевства, что его обязанность — покорить еретика Иржика, который называет себя чешским королем.
А дома, в Чехии, под Иржи подкапывались ядовитая клевета и передаваемые тайно, шепотом лживые обвинения. Жене его приписывали развратный образ жизни, и опять был воскрешен слух о том, будто она была любовницей короля-мальчишки Ладислава, что явилось одной из причин его преждевременной смерти. Много дурного говорилось о королевском сыне Индржихе, которого обвиняли в мотовстве, волокитстве и легкомыслии, лени и сластолюбии, в пренебрежении к неприкосновенности того, что составляет собственность государства. Возводили напраслину на другого Иржикова сына Викторина, срамили дочерей Иржика, вышедших замуж за чужеземных правителей, коря их за то, что они стали матерями негуситских и противогуситских родов, забыли родной язык, свое происхождение и веру предков… Говорилось, что король, со своей стороны, слишком хлопочет об увеличении государственной собственности, с невиданной жадностью присваивает всякое выморочное имущество и сосредоточивает в своих
Все эти лживые и полуправдивые слухи исходили из одного источника. Это была пражская католическая консистория, распространявшая с церковной кафедры, через исповедальни и всякими другими путями клевету, переходившую потом из уст в уста, повторяемую в подходящую минуту в корчмах, на рынках… Но клевета, направленная против чешского короля, не оставалась в пределах чешских земель; она получала распространение и за границей. Отголоски ее слышались в Польше, в Германии, в Италии и Франции, очаг их находился в Риме, близ папы, который очень хорошо знал Иржика и ненавидел его за упорную неуступчивость.
В июне 1464 года папа постановил, чтобы Иржик, называющий себя чешским королем, не позже, чем через полгода, предстал перед судом святого отца. Двум кардиналам было поручено изобличение еретического короля.
В это время во Франции находилось королевское посольство. Возглавлял его Альбрехт Костка из Поступиц [201] , а главным посредником, ведшим переговоры, был королевский советник, рыцарь Марини… Это посольство так же, как и то, которое перед тем ездило в Польшу, где королевой была сестра Ладислава Погробека [202] , услышало, что не только очень трудно устроить союз князей без императора и папы, что не так-то легко в данный момент созвать собор, который окончательно и безоговорочно разрешил бы тяжбу между святейшим престолом и королем Иржи, но, кроме того, обнаружило, что в придворных кругах этих стран по-прежнему имеют хождение слухи о том, что смерть Ладислава вызвал Иржи, с целью завладеть осиротелым троном…
201
Альбрехт Костка из Поступиц (ум. 1477) — феодал, сочувствовавший католицизму, но поддерживавший Иржи Подебрада; в 1464 г. был отправлен с посольством к французскому королю; занимал ряд высших судебных и государственных должностей.
202
Речь идет об Елизавете Габсбургской (1438–1503), жене польского короля Казимира IV (1427–1492).
В осенние дни 1464 года Ян увидел своего короля лежащим в постели. Яна вызвал к нему лекарь, который больше не знал, как отогнать от короля безнадежные мрачные мысли.
— Ты болен, брат-король? — спросил Ян.
Иржи ничего не ответил. Но Ян продолжал:
— Другой бы на твоем месте в ус себе не дул. Отправился в ад Сильвио Пикколомини, называвший себя преемником святого апостола Петра. Представь себе, король, это дивное зрелище. Папа в конце концов решает выступить сам во главе крестоносного ополчения [203] , направляющегося в Святую землю. Какая цезарская, какая римская греза! Только средств маловато, да и войско плоховато. Я не был в Анконе, но могу себе представить, как стаи крестоносцев сидели там в корчмах и борделях, как они кричали, требуя, чтобы им наконец выплатили жалованье, как дрались венецианцы с бургундцами, итальянцы с испанцами, каталонцы с французами и как при этом визжали голые женщины со всех концов света — носатые гречанки и грудастые молдаванки, толстозадые еврейки и длинноногие любовницы папских военачальников, которых те привезли в Анкону в повозках, устланных персидскими коврами и выложенных шелковыми подушками… И как посреди этой суматохи и всех этих разнузданных безобразий вдруг появляется старый папа, которого принесли на его знаменитых носилках, и как он, в белой рясе, с тиарой на голове, начинает со всем своим римским красноречием объяснять всему этому сброду, что их святая, святейшая обязанность — сейчас же двинуться за море и наголову разбить врага христианства! А в порту еще нет даже венецианских кораблей, которые дож обещал дать папе, чтоб тот переправился с крестоносным ополчением в магометанские страны и проткнул самого султана своим святым посохом. Милый брат-король, ты не смеешься, но эта предсмертная комедия твоего врага для тебя — такая веселая, что ты бы должен сейчас же выздороветь, созвать друзей на пир и даже выпустить из тюрьмы бедных грешников, которых ты так обижаешь. Их — телесно, а себя — духовно!
203
Возглавлявший крестовый поход против Турции папа Пий II умер в Анконе, итальянском порту, где напрасно ожидал прибытия венецианских и генуэзских кораблей, которые были этими христианскими республиками предательски предоставлены туркам.