Улыбка лорда Бистузье. Часть вторая из трилогии
Шрифт:
—Держите,— сказал Васька, протягивая парню свои награды.
Парень отшатнулся и процедил с удивлением:
—Мальчик, ты ошибаешься, Медаль твоя. Ведь это ты оказался стотысячным.
Васька затряс головой:
—Держите... Вы не знаете... Она ваша... Кушайте на здоровье...
Парень, ясное дело, стоял не шелохнувшись. И тогда Васька перекинул ленту через голову парня, опешившего от всего происходящего, махнул рукой и взрыдал:
—Оркестр! Туш!..
Инструменты обескураженно взревели. А Васька, нырнул в толпу и, выбравшись на простор, припустил со всех
... Наутро он пришел в школу в ушанке с туго завязанными под подбородком шнурками. Даже когда прозвенел звонок и в класс вошла учительница, Васька не снял шапки.
—Что с тобой, Кулаков?— удивилась она.— Почему ты не снимаешь шапку. Тебе холодно?
Впору было удивиться. Еще и осень толком не началась, а до сезона зимних шапок была целая четверть.
—Не развязывается...— буркнул Васька. — Туго затянул.
—Так попроси товарищей, если сам не можешь. Балтабаев, помоги Васе.
Я послушно подошел к Ваське, протянул руки, чтобы попытаться расколдовать узел, но тут Васька, зло сверкнув глазами, прошипел:
— Только попробуй!.. Я специально... Я узнал — волосы в тепле быстро растут... Только тронь!..
Зря говорил он мне все это. Развязать узел было невозможно, Васька затянул его так, что снять с его головы шапку можно было теперь только с помощью ножниц. Весь день в шапке просидел...
Трудно стало теперь карикатуры на Ваську рисовать. Ведь уже не нарисуешь в стенгазете несуществующий чуб. Это все равно, что пытаться нарисовать воздух или звук.
Чуть не забыл... Призывник тот... Тот восьмой или тридцать седьмой — это теперь уже не имеет значения — шоколадную медаль с собой не унес. Когда Васька убежал, он ее нам отдал. Передайте, сказал, вашему чудаку. Его слава мне не нужна.
Медаль съели. Делил трофей сам Васька. Ровно на двадцать девять кусков — чтобы всем в классе досталось.
Сейчас он, главным образом, занят тем, что заново чуб отращивает. Дело это хлопот не требует.
Но, наверное, прежний великолепный чуб появится у Васьки не раньше дня, когда парикмахерская станет чествовать миллионного клиента.
Интересно, сунется ли Васька в очередь?..
Не знаю, кто первым принес роковую спичку. Но школу охватил настоящий пожар. Через несколько дней все классы были объяты неотвязной игрой.
Играли до уроков. Играли на переменах, забыв о теннисном столе и буфете. А самые азартные игроки ухитрялись даже перекидывать друг другу записочки и во время урока, оттачивая мастерство едва ли не круглосуточно.
Правила игры оказались очень просты. Следовало втайне от соперников взять слово, означающее какую-либо профессию, и, используя его буквы, составить имя и фамилию вымышленного человека,
Каждую букву можно было использовать лишь раз. Затем, собственно, начиналась сама игра. Придуманное имя нужно было предъявить соперникам, чтобы они разгадали, о какой профессии
Нашим чемпионом был Стасик Барханов. Лично меня ничуть не удивляло, что Стасик лезет из кожи вон, чтобы стать победителем в любом туре. Ведь он, командир отряда юных друзей милиции, был убежден, что когда-нибудь обязательно станет следователем, и значит уже сейчас надо стремиться оттачивать наблюдательность. А в этом он был неутомим.
Учитель литературы Эммануил Львович, вникнув в суть нашего увлечения, сказал, что это называется «анаграмма».
Вот ведь как! Казалось бы — игра! А наука уже успела прибрать ее к рукам и даже придумала ей мудреное имя.
Начинали игроки с совсем простых комбинаций.
Ким Сян — означало «мясник».
Нил Стажур — «журналист».
Лена Риба — «балерина».
О себе, Стасик, конечно же, придумал сам: Валлет Досье — «следователь». Одно только «досье» здесь заслуживало аплодисментов. Бурных и продолжительных. Переходящих в овации и в желание придумать что-нибудь и того красивее.
Но очень скоро виртуозы игры овладели приемами дешифровки диковинных имен в такой степени, что уже никто не рискнул бы подсунуть им такой пустячок, как, к примеру, Тони де Клоч, в котором зоркие игроки тотчас распознавали слово «отделочник». Такие слова щелкались как орешки, ибо первым долгом гроссмейстерами игры зорко изыскивались растворенные в именах суффиксы «ист», «ник», «тор», «щик», «лог», «тер»... После этого уже было проще пристроить к вагончику, поставленному на рельсы, голову состава.
Но мастерство и изобретательность росли. Уже, казалось, не было в мире профессий и хобби, которые бы не наловчились маскировать в именах самые заядлые игроки. Стоит ли удивляться, что особенно красивые и неожиданные изобретения молниеносно становились известными классу, а затем и всей школе. Кое-кто завел тетрадки, куда нанизывал бриллианты и складывал алмазы. Что ж, некоторые изобретения и конструкции даже нашего Стасика Барханова смотрелись ювелирными изделиями. Это ему принадлежали виртуозные находки, вызывавшие зависть и восхищение:
Товарищ Эклекгразос - электрогазосварщик.
Ра ибн Кощ — наборщик.
Корина Такси, а также Кирокита-сан — киноактриса.
Демис Сиртакт — таксидермист.
Адик Щволк — кладовщик.
Меир Стэкст — экстремист...
О тайном огне, тлевшем в классе даже во время урока, Эммануил Львович узнал из угодившей в проход между партами в результате недолета записки, посланной Сервером Стасику. В записке стояло только что изобретенное Сервером имя: «Гани-рза Тородзе».
—Что за шифровка?— нахмурил лоб Эммануил Львович.— Мамбетов, почему хулиганишь на уроке? Прочти-ка, что ты написал.