Улыбка Стикса
Шрифт:
— И что ж ты там такое интересное высматривал? — опустившись на колени он заглянул под трубы, которые были сложены, на уложенные поперек, деревянные шпалы. И вот из этой крохотной щели между землей и трубами на него смотрели два нормальных человеческих, но сильно испуганных глаза, расположенных на испачканном грязью лице молодого парня. — Слышь, чудак, а ты, случайно тараканам мастер-классы не даешь?
— Чего? — тихо ответил незнакомец.
— С твоим талантом пролазить в щели, ты для тараканов
— Не смогу, точно. Все тело затекло. Я ж тут несколько часов лежу уже.
— Давай руку, я буду тянуть, а ты там ногами помогай, отталкивайся.
Провозившись несколько минут, Григорий вытащил на свет перепачканного землей парня. — Кто ж ты такой и как здесь оказался?
— Белецкий Петр я, из Софиевки в область ехал. На попутке добирался, а она сломалась, и водитель ушел, как туман начался. Я долго сидел-сидел и тоже пошел по проселку, пока в стену бетонную не уперся. Вернее, в ворота в стене.
Парень показал рукой в сторону тыльных ворот комбината.
— Я покричал, думал сторожа позвать, но никто не ответил, — продолжал Петр. — Под воротами пролез и пошел по территории. А как к зданию подошел, то этого увидел, а он меня. И погнался сразу за мной. Я как убегал, коленом стукнулся об угол железяки какой-то. Понял, что не оторвусь, ну и нырнул под трубы.
— А что ж ты его сразу испугался?
— А как не испугаться? Он же там собаку жрал! Прям зубами мясо вырывал из нее с шерстью. Вся рожа в крови и одежда. У меня от страха чуть ноги не отнялись.
— Собака черная была?
— Да не очень-то я собаку в такой момент хотел рассматривать. И темно было, только свет от лампы на столбе.
— Съел, гад Агапов, сторожевого Туза. Там черный немец на цепи сидел. Вот он им и под харчился. Жалко псину. Ладно, Петя, пошли.
— А куда?
— По бабам! Куда ж еще сейчас можно идти? — наигранно удивился Федоров. — По крайней мере, одна нас сейчас очень сильно дожидается. А нет ни чего хуже, чем женщина, обманутая в ее ожиданиях. Пошли.
Закинув топор на плечо, Григорий направился назад к крану. Следом, постоянно оглядываясь по сторонам, пошел Петр.
Анна сидела в углу, образованном зданием компрессорной станции и складом крановщиков, в двадцати метрах от крана, выглядывая из куста сирени.
— А вот и мы! Знакомьтесь. Анна, это Петр. Петр, это Анна.
Петр кивнул и попросил: — А воды попить можно? Пересохло все, язык как деревянный.
— Сейчас покажу, где попить. За одно, в дорогу воды наберем. И просветить тебя надо — что знаем, то и расскажем. А то ты под трубами ничего и не видел. Пошли к проходной.
Напившись и набрав в две, валявшиеся возле крана полуторалитровые бутылки, воды, они подошли к проходной.
— Ого,
— Была, да сплыла!
— Сбежали?
— Убить их пришлось, они нас скушать хотели. Вот, только свои стволы нам в наследство оставили. Ты, кстати, стрелять умеешь?
— Да. Нас на уроке начальной военной подготовки на полигон возили. Семь патронов из автомата стреляли. И разбирать учили автоматы.
— На стрельбах попал в мишень?
— На тройку отстрелялся.
— Держи автомат. Там три патрона, и пистолет, в нем два осталось. Оружие на предохранителе.
Они обошли полицейскую машину, переступив через труп сержанта. Выйдя из ворот, Григорий показал на валявшиеся перед КПП трупы зомби и обеденные останки Бурмича.
— Это все рабочие нашего комбината, которые после кислого тумана стали людоедами. В них же превратились и полицейские, которые заблудились и сюда выехали. Только я и Аня не изменились.
— Пока не изменились, — вставила Анна.
— Хорошо, пока не изменились, нехотя согласился Гриша. — И мы не знаем, изменишься ли ты в дальнейшем. А поэтому, будем наблюдать не только за обстановкой вокруг нас, но и друг за другом.
Из автомобиля раздались звуки ударов. — А вот нас и услышали. Петр, за эти несколько часов мир изменился. Тут очень опасно. Мне пришлось уже убить трех. Первый раз спасая себя, второй раз, когда отбивать Аню пришлось и третий, когда тебя выручал. Там, в машине, сидит запертый людоед. Он сидит там всю ночь и очень голоден. Сейчас я его оттуда выпущу, а ты, моим топором, его убьешь. Я буду тебя страховать.
Федоров говорил четкими, рубленными фразами, как вбивал гвозди в доску, при этом смотря прямо в глаза Петру. — Ты должен это уметь. А мы, должны быть уверены, что ты не подведешь, когда надо будет отбиваться.
— Я понял, — тихо проговорил Петя. — Страшно, но я попробую.
— Это не игрушка. Тут попыток не много, а всего одна. Я открою двери и стану сзади тебя. Как на тебя пойдет, не бойся. Подпусти его поближе и нанеси один удар в голову, кстати, попробуй бить обухом. Готов?
Петр взял у него топор и кивнул головой.
— Анна, отойди назад, за ворота.
Дождавшись, когда девушка ушла, Гриша залез в машину, отодвинул наружный засов двери «стакана», и, открыв его, резво выскочил назад.
Стук в машине прекратился и через несколько секунд из дверного проема появилась голова бывшего сельского дебошира. Утренние лучи солнца, бившие ему в лицо, заставили его зажмуриться, но он быстро адаптировался к яркому свету, сменившему темень его узилища, и осмотрелся.
Увидев Петра, он довольно заурчал и сразу направился к нему.