Уманский «котел»: Трагедия 6-й и 12-й армий
Шрифт:
Все это время 1-й батальон был вынужден лежать в 150 м от опушки, не имея возможности поднять голову. Убедившись в тщетности попыток подойти к лесу, командир батальона вновь вызвал огонь артиллерии. Под прикрытием орудий 2-я и 3-я роты бросились вперед, стараясь как можно быстрее миновать открытое пространство. Таким образом удалось выбить оборонявшихся из занимаемых ими окопов. Часть красноармейцев сдалась в плен или была убита, часть отступила в Оксанино.
На устойчивости советской обороны, возможно, отразился отвод танков, совершенный по приказу командира 16-го мехкорпуса комдива А.Д. Соколова. Он направил их для выяснения обстановки в районе с. Тальное. Обратно вернулся только один танк, второй по дороге был подбит. Его командир старший лейтенант Бережной доложил, что со стороны Тального подтягиваются войска противника. В такой ситуации комдив А.Д. Соколов отвел свои части к лесу Зеленая
178
Воспоминания А.А. Каменцева // Уманский краеведческий музей. УКМ-13714. Д. 4820. С. 60.
В 20.00 оберет Фауленбах получил возможность донести, что лес и высоты восточнее с. Бабанка полностью заняты солдатами его полка. Тем не менее тяжелый бой в лесу, длившийся почти семь часов, стоил противнику 39 убитых и 93 раненых [179] . Высокая цена за небольшой лес.
Не особо удачными были действия наступавшего южнее дороги 420-го полка. Когда он силами 2-го батальона утром начал наступление на выс. 200, то был сразу накрыт огнем советской артиллерии и минометов. С фланга батальон был обстрелян из стрелкового оружия. Бой за выс. 200 стоил противнику еще 7 убитых и 26 раненых [180] .
179
Breymayer Н. Das Wiesel. S. 72.
180
Ibid. S. 72.
Генерал Л. Кюблер отверг предложение армии, по которому от 1-й горно-егерской дивизии требовалось переправиться на восточный берег Синюхи. Он считал такую операцию нецелесообразной, сложно осуществимой и неэффективной с точки зрения достижения поставленных целей. Генерал предложил утвердить ранее принятое корпусом решение и атаковать по западному берегу Синюхи на Терновку [181] . Оберет В. Мюллер попросил время на раздумье и сбор сведений. Около 01.00 4 августа штаб 17-й армии утвердил решение командира корпуса.
181
Ibid. S. 86.
После полуночи на связь с генералом Л. Кюблером вышел сам командующий 17-й армией генерал К. фон Штюльпнагель. Он сообщил, что, действуя в рамках военной субординации, он предпринял все от него возможное, чтобы получить представление о намерениях командования 1-й танковой группы. Далее генерал К. фон Штюльпнагель сообщил, что образовать единое командование боевыми действиями вокруг села Подвысокое не удалось, и никакого содействия со стороны 1-й танковой группы в виде наступление через Тишковку на Подвысокое или из-под Новоархангельска на Подвысокое ждать не приходится. Здесь корпус должен рассчитывать только на свои собственные силы [182] .
182
Steets Н. Op. cit. S. 86–87.
По этой причине прибытие 97-й легко-пехотной дивизии на поле битвы было крайне необходимо. Для пользы общего дела генерал К. фон Штюльпнагель счел возможным посреди ночи потребовать от командования этой дивизии начать движение с самого раннего утра и хотя бы передовой группой выйти на участок Бабанка – Коржевая. 97-ю дивизию планировали поставить между 1-й и 4-й горно-егерскими, чтобы в дальнейшем нанести фронтальный удар на Подвысокое [183] .
Ночь прошла относительно спокойно. Правда, около полуночи части 16-й моторизованной дивизии немцев были подняты по тревоге, так как от службы наблюдения пришло сообщение о выброске русского десанта. Как оказалось, над позициями дивизии, а также «Лейбштандарта» советские самолеты по ошибке сбросили контейнеры с боеприпасами для войск 6-й и 12-й армий. Из произошедшего противник сделал вывод, что положение со снабжением в окруженных частях плохое, поскольку им пришлось перейти на снабжение по воздуху. Кроме того, в «кольце», очевидно, остаются крупные войсковые штабы, если предпринимаются такие необычные
183
Ibid. S. 87.
184
Munzel О. Panzer-Taktik. S. 79.
Благодаря прорыву немецкой 16-й танковой дивизии на Первомайск и ее последующему соединению с венгерскими частями окружение 6-й и 12-й армий было завершено. Полностью осознавая сложившуюся ситуацию, командование окруженных в ночь на 4 августа предприняло попытку вывезти из окружения наиболее ценные документы. Переправить их за линию фронта поручили летчику капитану Воронову, самолет которого, биплан У-2, стоял замаскированным на аэродроме неподалеку от с. Подвысокое. Фюзеляж набили ценными бумагами, и под покровом быстро сгущавшейся темноты самолет совершил короткий разбег и стал набирать высоту. Но как только он достиг немецких позиций, как сразу попал под обстрел и был подбит. Совершив круг, капитан Воронов, сам получивший ранение, сумел посадить самолет.
Вокруг этого эпизода после войны разгорелся ожесточенный спор между ветеранами. Часть из них обвинила начальника штаба 12-й армии генерала Б.И. Арушаняна в попытке улететь из окружения на этом самолете. И до конца жизни тот был вынужден оправдываться, причем в довольно резких выражениях. В своем письме ветерану В.Г. Воронину на предъявленное ему обвинение он ответил так: «Вы пишете, что меня Вы лично видели на какой-то лужайке вблизи аэродрома. Это глубокое заблуждение, а просто говоря – ложь. Я ни 2-го, ни 3-го, ни 4-го никогда в жизни не был вблизи аэродрома Подвысокое. Эти дни до 5-го августа включительно сидел у телефона как прикованный на командном пункте армии и руководил боем частей армии» [185] .
185
Письмо Б.И. Арушаняна от 06.02.84 // Народный музей с. Подвысокое. С. 2
Возможно, ветеранами была допущена досадная ошибка, и обвинения в адрес Б. И. Арушаняна беспочвенны. Действительно, еще 3 августа в штаб Южного фронта был направлен работник штаба армии подполковник Сафронов с поручением от Военного совета доложить сложившуюся обстановку и добиться отправки окруженным боеприпасов. Вполне допустимо, что именно его как штабного работника, не разобравшись, впоследствии идентифицировали с самим начальником штаба, упрекнув последнего в попытке бегства. В действительности генерал Б.И. Арушанян оставался в окружении вплоть до трагического прорыва 7 августа, после которого он долго выходил по немецким тылам к линии фронта.
4 августа, понедельник
Во второй половине дня основные силы немецкой 297-й дивизии сконцентрировались у с. Каменечье и Вишнополь. Вперед были высланы разведка и наблюдатели. По их сведениям, крупный оборонительный узел располагался вокруг выс. 209, 0, тогда как холмы западнее села заняты сравнительно незначительными силами. Немцы предполагали, что советские войска ушли оттуда в лес у с. Вишнополь. В самом селе Каменечье располагались крупные силы пехоты, усиленные артиллерией и танками. Ни 16-я моторизованная, ни 297-я пехотная атак в этот день не предпринимали.
Положение в районе с. Терновка 4 августа
Командование XXXXIV и XXXXVIII корпусов ожидало результатов наступления в районе Тишковки – Терновки. К тому же по-прежнему сказывался недостаток боеприпасов [186] .
Действия советских войск на восточном берегу Синюхи противник расценил как создание плацдарма для вывода всей группировки из окружения. Поэтому командованием XIV моторизованного и XXXXIX горно-егерского корпусов была спланирована операция по уничтожению прорвавшихся в район Новоархангельск – Терновка – Тишковка советских войск. Для этого были привлечены части 1-й горно-егерской дивизии, усиленные боевые группы 11-й и 9-й танковых дивизий и бригада «Лейбштандарт». Планировалось отсечь группировку советских войск от реки, рассечь на части и уничтожить.
186
Die Kriegsgeschichte der Windhund-Division. S. 602–606.