Уманский «котел»: Трагедия 6-й и 12-й армий
Шрифт:
– 2-я в составе 44-й танковой дивизии полковника В.П. Крымова с задачей прорываться на село Троянку и далее на Шепилово;
– 3-я под командованием комдива А.Д. Соколова с задачей прорываться между Емиловкой и Троянкой [239] . За этим отрядом должна была выходить колонна управления 6-й армии вместе с командующим И.Н. Музыченко.
Первая и вторая группы образовывали фланги прорыва, третья – его центр. Начало атаки было запланировано на 1.00. Задачей дня был выход ударных групп на рубеж села Новоселки.
239
Год 1941. Юго-Западный фронт. Львов, 1970. С. 233.
По словам полковника М.А. Меандрова, состав сил прорыва был таковым:
От 6-й армии: 16-й мехкорпус в составе 141-й дивизии, 3-й противотанковой
От 12-й армии для участия в прорыве выделялось единственное оставшееся боеспособным соединение – 8-й корпус генерал М.Г. Снегова в составе 72-й и 192-й горно-стрелковых дивизий. Количество штыков в 72-й дивизии, как наиболее боеспособной, достигала 2500 [241] , численность 192-й – достоверно неизвестна. Никаких сведений о поставленных перед ними задачах на настоящий момент не имеется. Возможно, они остались теми же, что и перед прорывом 5 августа.
240
ВА-МА. RH. 24-49-160. S. 105.
241
Ibidem.
Прикрытие с тыла возлагалось на 49-й корпус генерала С.Я. Огурцова. Анализ ситуации позволяет сделать предположение, что между командованием 6-й и 12-й армий произошло распределение функций: на генерала И.Н. Музыченко возлагалась координация действий прорывающихся войск с 18-й армией извне, а генерал П.Г. Понеделин обеспечивал прорыв изнутри.
Количественный состав отрядов и групп прорыва также определить достаточно сложно. А.А. Каменцев назвал численность всех войск комдива А.Д. Соколова соответствующей 6 тыс. человек. Полковник М.А. Меандров на допросе у немцев в августе 1941 г. заявил, что в прорыве участвовало не более 4 тыс. бойцов. Известно, что 141-я дивизия к моменту прорыва насчитывала порядка тысячи штыков. Логично предположить, что в группе полковника В.П. Крымова должно было быть примерно такое же количество красноармейцев.
Вполне возможно, что в воспоминаниях и немецких документах речь идет о численности разных групп прорыва. Косвенным подтверждением такого предположения являются формулировки отчета командования 1-й горно-егерской дивизии, датированного 7 августа 1941 г. Там сказано следующее: «В 22.00 противник, ведомый 4 танками (впоследствии исправлено карандашом на 10. – О.Н.), в которых среди прочих находился штаб 6-й армии, в количестве примерно 4000 человек, прорвался через Копенковатое-восточное на юг» [242] . Здесь мы видим совпадение данных о количестве со сведениями, исходившими от полковника М.А. Меандрова, одного из пассажиров колонны штаба 6-й армии. Следовательно, 4000 бойцов насчитывал только отряд полковника В.П. Крымова, еще 6000 находилось под командованием комдива А.Д. Соколова, всего – не менее 10 000 красноармейцев. Такова ориентировочная численность отрядов прорыва.
242
ВА-МА. RH. 24-49-20. S. 82.
Первоначальным планом предусматривалось, что с запада действия групп прорыва должны были обеспечиваться 189-й дивизией комбрига А. С. Чичканова. Но командование 37-го корпуса решило усилить ударную группировку на своем участке и отдало приказ командиру 189-й дивизии в ночь на 6 августа осуществить прорыв от села Борщевая в направлении на Копенковатое или Перегоновку и в дальнейшем действовать в южном направлении на Первомайск.
К сожалению, эта часть плана стала заблаговременно известна противнику: около 16.00 5 августа в полосе обороны немецкой 97-й дивизии с группой в 30 человек линию фронта перешел начальник связи 189-й дивизии майор А.М. Опанасюк. На допросе в штабе XXXXIX корпуса он рассказал о планах советского командования, указал направление прорыва, примерное время атаки и численность своей дивизии [243] .
243
ВА-МА. RH. 24-29-161. S. 33.
Из первоначального варианта приказа также следовало, что атака пехоты на немецкую оборону на центральном участке 6-й армии должна была поддерживаться танковой группой полковника П.С. Фотченкова, бывшего командира 8-й танковой дивизии. Такое решение выглядело вполне оправданным,
244
Воспоминания А.А. Каменцева. // Уманский краеведческий музей. Оп. 13714. Д. 4820. С. 62.
Из имевшихся в распоряжении штаба 6-й армии боеспособных танков сформировали особую колонну, которая теперь должна была действовать вслед за группами прорыва. На них предполагалось вывезти из окружения часть штаба 6-й армии во главе с генералом И.Н. Музыченко. По этой причине сформированная колонна получила название «колонна особого назначения»). Все вошедшие в ее состав танки были полностью укомплектованы экипажами, боеприпасами и топливом. Для них специально выделили горючее из двух захваченных днем немецких автоцистерн. Видимо, в баки «колонны особого назначения» залили все имевшееся топливо без остатка, ничего не оставив машинам, выделенным для поддержки отрядов прорыва. Местом сбора колонны была назначена площадь перед сельсоветом в селе Подвысокое.
Возглавил ее бывший командир 8-й танковой дивизии полковник П.С. Фотченков, начальником штаба стал подполковник В.С. Породенко. Известно, что в качестве пассажиров в танках разместились: подполковник В. С. Породенко (головная машина), полковник П.С. Фотченков, генерал-лейтенант И.Н. Музыченко, комбриг Н.П. Иванов, члены Военного совета дивизионный комиссар Н.К. Иванов и бригадный комиссар Л.С. Грищук, начальник оперативного отдела полковник М.А. Меандров, а также майор М.А. Семенюк.
Какое количество танков вошло в состав колонны командования 6-й армии, определить довольно сложно. Так, А.А. Каменцев называл цифру от шести до восьми танков Т-26 [245] . Бывший начальник штаба 10-й танковой дивизии подполковник В.С. Породенко, принимавший участие в прорыве в составе группы П.С. Фотченкова, считал, что в ее составе было 10 танков БТ и Т-34. Полковник М.А. Меандров, отвечая на вопросы немцев, указывал на наличие в группе прорыва пяти – семи танков [246] . По мнению подполковника В.С. Породенко, в состав колонны вошли 5–6 танков БТ-7 и 2 танка Т-34 [247] . Генерал И.Н. Музыченко, также уже на допросе в плену, сказал, что в составе его группы было всего 4 танка, в чем немцы сразу же усомнились. Сами немцы, основываясь на собственных наблюдениях и показаниях пленных, полагали, что колонна особого назначения состояла из 10 танков.
245
Воспоминания А.А. Каменцева. С. 62.
246
ВА-МА. RH. 24-49-160. S. 84.
247
Породенко В.С. Записки начальника штаба танковой дивизии. С. 35–36.
Насколько можно судить по имеющимся неполным данным, действия колонны должны были стать следующими. До начала атаки танки с командованием армии во главе с генералом И.Н. Музыченко на борту двигались за спиной прорывающихся войск, так как их участие в бою не предусматривалось. После прорыва немецкой обороны силами пехоты и артиллерии колонна выходила вперед и далее следовала самостоятельно, в отрыве от остальных сил. После пересечения линии фронта штаб генерала И.Н. Музыченко должен был организовывать взаимодействие с частями 18-й армии по оказанию помощи прорывающимся.
Кто являлся автором такого решения, на настоящее время остается неясным. Подполковник В.С. Породенко в своих воспоминаниях предполагал, что предложение исходило от полковника П.С. Фотченкова [248] , что представляется маловероятным. Обычный полковник не мог приказать группе старших по званию и по должности командирам и политработникам сесть в танки и уехать, оставив войска. Такие вопросы всегда решались на более высоком уровне, чем уровень командира дивизии.
248
Там же. С. 37.