Умеем ли мы любить?
Шрифт:
– Ах! – понеслось по залу.
– Со следующей недели Гым Чан Ди и Юн Джи Ху будут исключены из школы.
– О-о-о! – повторила толпа в удивлении.
– Ты – трус! – вдруг сказал Джи Ху.
– Что?!!
Джун Пё, с сжатыми кулаками подошел к Джи Ху.
– Я повторю, если ты не расслышал. Ты – трус.
– Эй, брат, - сказал
– Я думаю, что наш друг этого не понимает. Поэтому, я вызываю его.
– Что?! – воскликнул И Чжон, – Вызываешь?
– Да. Напишите двадцать дисциплин соревнований. Жребий решит в чем мы будем сражаться. Победитель ставит свои условия, проигравший уступит победителю. Или, ты, Джун Пё, боишься?
– Я не боюсь, - сказал Джун Пё, с дрожащим от злости голосом. – Я согласен.
Жребий брошен.
– Ву Бин, скажи, в каком состязании мы будем соревноваться, - попросил Джи Ху.
Рыжий посмотрел на бумажку и тихо сказал: - Бой на мечах.
Джи Ху улыбнулся.
– Так тому и быть.
***
Мне страшно. Я знаю, Джи Ху совсем не умеет драться на мечах, в отличии от кудрявого. Тот – великолепный боец.
– Сестра.
– Ган Сан? Что-то случилось?
– Тоже самое я хотел спросить тебя. Что случилось? Ты – странная.
– Все в порядке, братик. Я пойду, прогуляюсь.
– Сестра! Сестра!
Вышла на улицу. Вздохнула полной грудью. Стало легче.
– Куда это ты собралась, на ночь-то глядя?
Я даже вздрогнула от неожиданности.
– Джун Пё?
– Куда это ты? За Джи Ху? Тебя подвезти?
– Гу Джун Пё, - со злостью сказала я, - ты как был дураком, так им и помрешь.
– Да как ты смеешь...
– Сколько лет ты знаешь Джи Ху? – перебила я его.
– Что?
– Ах, Боже! Сколько лет ты знаком с Джи Ху?
– С детства, лет, наверное, с трех.
– Ты знаешь его пятнадцать лет и все равно веришь в его предательство? Он твой друг пятнадцать лет, а ты даже не выслушал его объяснений? Пятнадцать лет вы помогаете друг другу, а ты даже не поинтересовался: «А что, если мой друг, которому я верил пятнадцать лет, может хотя бы, объяснить мне причину своего поступка?»
– Чан Ди, ты хочешь сказать, что...
– Скажи мне, что любишь меня. И я откажусь от соревнований. Одно твое слово и я...
– Гу Джун Пё, как ты можешь любить меня?
– Не понял, – он вопросительно на меня посмотрел.
– Любовь равняется доверию. Если ты не веришь, значит и любить не можешь, - я отстранилась.
– Чан Ди...
– Подумай, поговори с Джи Ху. Он ведь твой настоящий друг. Но решение, ты должен принять сам.
Она ушла. Оставила меня одного стоять во дворе своего дома и просто ушла. А если это правда? Если я все не так понял?
Я гнал машину к дому Джи Ху. Я так торопился, а теперь не могу заставить себя позвонить. Я стоял перед его дверью.
– Ты так и будешь стоять статуей Аполлона Бельведерского? Ты в государственном музее? – вдруг я услышал голос откуда-то справа. Оглянувшись, я заметил друга, сидящего на скамейке перед домом.
– Джи Ху, - тихо прошептал я.
– Привет. Я тебя не звал, так что чаю не предлагаю.
– Я был у Чан Ди. Она сказала поговорить с тобой.
– А с каких это пор, ты слушаешься других?
– Мы друзья пятнадцать лет, Джи Ху. Я не знаю, что за затмение на меня нашло, но я не хочу потерять нашу дружбу из-за недоразумения. Это ведь недоразумение? Ведь так?
– Со Хен со мной рассталась! – сказал рыжий, смотря вверх на звезды.
– Что?
– Я просто сказал это Чан Ди, вернее пожаловался.
– Друг, мне жаль...
– В ее объятии не было ничего, кроме дружеского понимания и сочувствия. Все остальное, брат, ты придумал.
– Что? И ты говоришь это только сейчас?
– А я мог сказать раньше?
– хмыкнул в ответ мой друг. – Ты позволил мне? Насколько я помню, ты, просто, пытался выбить мне зубы.
– Ох! Прости.
– Ну-у. Ты столько раз извинялся. На чай, ты заработал. Проходи.
***
Аэропорт
Рейс номер 638 из Парижа приземляется через десять минут. Я смотрел на зону прилета и сам себе удивлялся. Что я здесь делаю? А вот и она, Малышка-Солнышко.
– Привет, - я подошел к ней.
– Джи Ху, сонбе? – она удивленно подняла на меня глаза. – Что ты здесь делаешь? Как ты узнал?