Умереть, чтобы воскреснуть
Шрифт:
«Не ссорься с ними в открытую», — предупредил он как бы между прочим. После генерала Потапчука уже второе лицо в чинах требовало от Глеба того же самого. Что это за структура такая, которую могущественное ФСБ не может задвинуть в сторону?
По всему чувствовалось — Максиму есть что сказать. Глеб нехотя сел в машину и назвал соседнюю станцию метро.
— Есть дело на миллион, точнее, на два, — сообщил человек за рулем.
— У нас с тобой?
— Так точно. Рекомендую никого больше не посвящать. Ты, я и Веденеев.
— Странная компания.
— Чисто сиюминутная. Никто
Максим вел свой «Опель» быстро и уверенно.
Следующая буква "М" уже замаячила впереди.
— Паркуюсь или поедем дальше?
— Можешь показать мне еще пару достопримечательностей. Главное — разговор закруглить.
— Понимаю, тебе нужно успеть вовремя. Заявляться ночью в гости — плохая примета. Ты ведь знаешь прекрасно, где он окопался. Так что будь другом, передай капитану, пусть попросит не два лимона, а четыре.
— Что за чушь?
— Не волнуйся, я в своем уме. Попросив четыре, он наверняка отхватит два. Попросив два, не получит даже паршивого червонца.
— И кто тебя уполномочил?
— Неважно. Они сдержат слово. Если он попросит четыре, дело закруглится по-хорошему. Если сумма не изменится, дело закончится паршиво.
Паршиво для всех, и для тебя в том числе.
— То есть два миллиона чистоганом пойдут кому-то в карман?
— А как иначе? Не порежут ведь их на мелкие .кусочки. Веденеев останется при своих. Кто-то, может, скажет, что он такой-сякой, на ходу меняет требования. Ну и пусть говорят, эти люди в любом случае не пылают к нему любовью. Поэтому он ничего не теряет.
— Сильный ход, ничего не скажешь.
— Какие люди, такой и ход. Кажется, все, Москву я тебе достаточно показал. Будь здоров.
Глава 33
Интуиция подсказывала Глебу, что капитан откажется от предложения. Так оно и случилось.
Сумерки еще только растворили тени, когда Слепой встал на прежнее место на краю воронкообразного котлована, оставшегося от добычи песка. Перед ним маячили заброшенные бетонные сооружения, которые показались бы странными любому человеку, далекому от армии. Ни одно из них не возвышалось над землей больше чем на пять метров, но многие были опрокинуты по вертикали в другую сторону — под землю, вглубь.
На этот раз капитан появился с другой стороны. Буднично обыскал Глеба, исполнил ритуал с завязыванием глаз. После разговора с Максимом время ускорило ход. Сиверов не стал дожи-, даться окончания пути вслепую, чтобы изложить суть непредвиденного поворота дела.
— Не дождутся, — ответил Веденеев. — Я не намерен помогать кому-то наживаться за государственный счет.
— Вряд ли это те самые люди, которым ты предъявлял условия.
— Неважно. Я не собираюсь быть пешкой в чьей-то игре.
— Возможно, это блеф. Только с какой целью?
— На туфту не похоже. Предложение очень трезвое и логичное. Вроде бы в самом деле выгодное абсолютно для всех. Слушай! Посиди пока с молодежью, а я доделаю свои дела. Не ждал сегодня гостей, так что не обессудь.
Он запер
Все заложники выглядели вполне приспособившимися к малоподвижному, почти растительному существованию. Мирон по-прежнему валялся на одной из верхних кроватей: повернулся на другой бок, чтобы увидеть, кто вошел, и снова возвратился в прежнее положение. Денис сидел на матраце скрестив ноги, тихо выстукивая пальцами по дну алюминиевой миски. Вероника с Машей играли в «города».
Никто не кинулся к Сиверову с вопросами о свежих новостях: удалось ли двум сторонам окончательно договориться. Он спросил, как они себя чувствуют, не нужна ли кому-нибудь помощь — лекарства, например.
— Тоже мне добрый доктор Айболит, — пробормотала Маша, перед тем как назвать очередной город.
«Винят меня, что оказались здесь. Ладно, пускай», — подумал он. ,…
— Родители передавали привет. Просили не падать духом, все скоро закончится наилучшим образом.
— За такие новости полагается дать на чай, — заметил Денис, не прерывая своего перестука. — Только нечем, извините.
Тем временем Веденеев, выбравшись на поверхность, вернулся к месту своей встречи со Слепым.
Стал тщательно заметать следы на сухой рыхлой почве обычной щеткой на длинной палке. Он делал это каждый раз, когда выходил с объекта 149А или возвращался туда. Внимательно «сканировал» окрестности, потом начинал идти пятясь и подчищая за собой отпечатки подошв.
Каждый раз во время «уборки» он сосредоточивался на песчаной поверхности с редкими пятнами сорной травы. И невольно вспоминал свое бегство по аравийской пустыне уже после гибели Пашутинского.
Он с самого начала не рассчитывал далеко уехать на пижонском внедорожнике араба с золотистой решеткой радиатора и такой же отделкой приборной панели. Просто хотел совершить короткий рывок в сторону границы. Подозревал, что весь транспорт активно досматривают и на ближайших нескольких километрах такого досмотра не избежать.
Даже если чудом удастся прорваться, они поднимут в воздух вертолеты. Это Катар, и они с Пашутинским сотворили двойное ЧП в этой крохотной баснословно богатой стране. Первый в истории подрыв автотранспорта и первое бегство «пожизненных» зэков. Авиационного топлива у эмира хватает, «винтов» тоже — у них у всех сейчас единственная цель.
Конечно, хотелось бы отмахать побольше по идеально ровной трассе. Но съезжать надо заранее, прежде чем замаячит патруль.
Желательно иметь впереди и сзади поменьше машин, чтобы свидетелей съезда с шоссе было как можно меньше. Богатые владельцы верблюжьих стад позволяют себе иногда сворачивать в пустыню, чтобы полюбоваться на своих питомцев, лично убедиться в их добром здравии, поэтому на маневр внедорожника с золотистой отделкой никто не вытаращит в изумлении глаза. Но если у кого-то включено радио, если он прослушал последние известия…