Умереть от любви, или Пианино для господина Ш.
Шрифт:
– Ждал тебя. – Он снял с нее плащ и повесил его на вешалку.
На Сергее были свитер и джинсы. В этой одежде он казался моложе своих лет.
– Скажи, ты давно живешь в этом городе? – спросила она.
– Нет, лет шесть, не больше.
– Я так и подумала… А я хотела тебе показать фотографию одного человека.
– Покажи.
Она достала из сумки фотографию с Леной, Андреем и Валентином.
– Ты случайно не знаком ни с кем из них?
Он поднес снимок к свету и посмотрел.
– Знаком. Вот с этим. – И он, к величайшему удивлению Наталии, показал на Валентина
– Ты с ним знаком?
– Мы познакомились с ним давно, еще в середине семидесятых.
– А ты не разыгрываешь меня?
– Нет. – Он снял с нее платье, ботинки, чулки и отнес на кровать. – Ложись, я тебе сейчас расскажу об этом человеке.
– Ты, наверное, фантазер и все придумаешь?
– Нет. Мы были знакомы недолго, после испытаний на 356-м заводе, которые многое изменили в жизни города, я имею в виду военные заказы. Я уехал на Север.
– Ты тоже физик?
– Почти. Когда я познакомился с ним, он был уже женат. У него была очень красивая жена.
– Красивая?
– Ты же сама видишь. Лежи спокойно, тебе будет хорошо. Ты меня слушаешь? Открой глаза. Вот так.
– А что было потом?
– А потом эта Лена влюбилась в Андрея. Сначала она его, как Валя рассказывал, невзлюбила, а потом потеряла голову окончательно. За неделю до ее дня рождения, когда Валентин искал ей подарок, она заболела. Знаешь, есть такой фильм, называется «Болезнь любви». Вот и она заболела. Стала таять на глазах. Вызвали врача, он прописал целую гору лекарств, но они не помогали. Она могла умереть.
– Что за ерунда? Нервы, что ли?
– Не знаю. И тогда Валентин спросил ее: «Лена, что подарить тебе на день рождения?»
– И что же она ответила?
– Подари мне, говорит, Андрея. Я хочу, чтобы он жил с нами. А за это я подарю тебе ребенка. Обещаю, что он будет от тебя.
– Неужели такое возможно?
– Вот и я его спросил об этом же. Оказывается, возможно. Ради любви. Ради ее жизни.
– А потом?
– Андрей переехал к ним. Лена забеременела от Валентина, хотя он не был в этом уверен.
– Ты хочешь сказать, что Лена с Андреем любили друг друга на глазах у ее мужа, Валентина? Так не бывает.
– Бывает. Еще и не такое бывает.
– А потом она разбилась?
– Да.
– На самолете?
– Почему на самолете?
– А потому что я только что об этом узнала.
– Этого не может быть… Она погибла. Вместе с Андреем, потому что в белой «Волге» выехал Валентин (в Евпаторию), а в черной «Волге» Андрея был он сам, Лена и девочка, Рита. Но они ехали не в Евпаторию. А в аэропорт, чтобы долететь до Москвы, а оттуда – в Берлин. Но по дороге в аэропорт Андрей не справился с управлением, и машина сорвалась с моста и рухнула в овраг.
– Ты соображаешь, что говоришь? Ты не можешь этого знать! Где Валентин? В Евпатории?
– Нет. Его похоронили в Сочи. Я был на его могиле.
– А что с ним случилось?
– Автокатастрофа. Он уснул за рулем и скатился в пропасть.
– Но кто же тебе все это рассказал?
– Кропоткины.
– Это его родственники, которые живут в Евпатории?
– Ну да…
– А теперь признавайся, тебе Сара рассказала обо мне?
– Признаюсь. И я бы очень хотел, чтобы ты нашла убийцу Родионова.
– А ты и его знаешь?
– Ну конечно.
– Тогда ты должен мне помочь… – И она начала ему читать все то, что успела записать в свой блокнот.
– По-моему, ты все делала правильно. Если окажется, что Фокин мертв, значит, останется только вычислить убийцу.
– Понимаешь, ведь он находится где-то совсем рядом и знает о каждом моем шаге. Как ты думаешь, почему он не убил еще меня?
– Ты как будто расстроилась, что он еще не уделил тебе должного внимания? Будь осторожна, он действительно где-то рядом.
– Если ты не против, давай съездим с тобой сейчас по одному адресу… Я понимаю, конечно, что Жукова-старшего уже давно нет в живых, но ведь не случайно этот Андрей искал его и заплатил какому-то пьянице деньги, чтобы тот назвал его фамилию.
– Не случайно. Ты хочешь поехать по тому адресу, где раньше жил Сергей Васильевич? Можешь лежать себе спокойно: этого дома давно нет. Жуков-старший перед самой смертью получил квартиру на Радищева.
– Радищева пять, квартира четыре?
– Да.
– А ты не был с ним знаком?
– Нет. Но мне Валентин рассказывал про него. Он был офицером, прошел всю войну… Ты куда?
– Мне надо срочно позвонить. – Она обмоталась простыней, села на кровати и поставила себе на колени телефон. Набрала номер Логинова. – Игорь, это ты? Какие новости?
– Ты была у Фокина? Что там?
– Что-то я не поняла, кто кому задает вопросы. Была, конечно. Его нет. И секретарша ничего не знает. Его нет уже несколько дней. Сапрыкин следит за домом?
– Следит, но что толку-то?
– Понимаешь, если с ним что-нибудь случилось, то и меня могут в любую минуту убить. Я это чувствую… Чем ближе я к разгадке, тем больше риск.
– Ты только за этим мне и позвонила?
– Я хотела узнать, не нашли ли вы Фокина. Я перезвоню. – И она поспешно положила трубку. В это время со столика слетела фотография, та самая, из квартиры Жуковых, которая еще недавно висела на стене под стеклом в рамке… Теперь этот тройной портрет лежал на полу в осколках стекла. – Это ты уронил? – Она бросилась поднимать стекло. – Как же так получилось? – Она подняла голову и взглянула на Сергея. Он лежал на спине, подложив руки под голову и смотрел в потолок. Наталия пожала плечами и хотела было уже поднять сам снимок, как из щели между фотокарточкой и картонкой, которая крепилась к рамке, выпал белый листок. Это был тетрадный лист, сложенный вчетверо. Она развернула его и прочитала: «Оля! Мы выехали. Я постараюсь приехать как можно скорее. Думаю, что они уже никогда не вернутся. А вечером мы узнаем об этом вместе со всеми, со всем городом. Скоро все будет кончено. Пианино один человек должен отвезти на дачу. Поэтому если ты меня не застанешь, то поезжай к себе в Елочки и разыщи некоего Борисова, он покажет тебе пустую дачу, на которой никто не живет. Жди меня там. Целую, Андрей. 12 июня 1981 г.».