Умереть счастливым
Шрифт:
Он залез в третий карман и вытащил пластиковую карточку.
– Только пластик… – пробормотал он и пожал плечами.
Он взглянул на пиар-менеджера. Короткостриженный специалист по рекламе с множеством карманов отвел глаза.
– Все сейчас переходят на пластик, – сказал он.
– Забыл наличку, – сказал владелец галереи. – Но завтра
– Спасибо. Не надо, – сказала она.
– Нет, почему? Завтра. Обязательно!
– Ни в коем случае, – сказала она. – Спасибо.
Когда она вернулась домой, застала мужа полулежащим в кресле перед мольбертом.
– Ну как? – спросил он.
Откинул голову и закусил губу. На лбу у него выступила испарина.
В этот раз она сильно опоздала с наркотиком.
– Сейчас, сейчас! – сказала она.
Вынула из верхнего ящика комода пакетик с одноразовыми шприцами и с ампулами.
– Ну что? – спросил он.
– Очень понравилось, – сказала она. – Гениально, сказали они. Ты ел что-нибудь?
– Я не хочу. – Он промокнул испарину на лбу рукавом.
– А виноград? – сказала она.
Отложила шприц и пакетик с ампулами, направилась в прихожую, достала из сумки виноград, молча постояла, а потом отправилась в кухню и стала ополаскивать виноград из чайника кипяченой водой. Ей послышалось, что он что-то сказал.
– Что? – переспросила она и высунула голову из кухни.
Голос у него был слабый, и она не расслышала, что он сказал.
– Купила виноград? Зачем? – повторил он. – Дорого!
Она поставила перед ним тарелку с виноградом.
– Ерунда! – сказала она. – Сегодня гуляем! Они берут сразу несколько картин. Завтра придут с деньгами!
– Я же говорил! – Больной даже чуть порозовел. – Там же люди все-таки имеют дело с искусством. Они поняли, как я использую перспективу? Нарезаю пространство ломтиками,
– Насчет колбасы они поняли. – Женщина стала кормить его с руки, отщипывая виноградины от грозди и отправляя ему в рот.
– Виноградную косточку в теплую землю зарою… И друзей созову… – попытался продекламировать он, но остановился из-за одышки.
– По такому случаю… Обязательно! – сказала она.
Он раздавил во рту виноградину.
– Без косточек… – сказал он.
Скривился от боли и отставил тарелку. На лбу у него опять выступила испарина.
– Это киш-миш, – сказала она. – Он без косточек, – сказала она.
От боли у него побелели даже глаза. Сегодня они очень запоздали с уколом.
– Сейчас! – сказала она. – Потерпи! Сейчас…
Она поднялась, хотела было пойти вымыть руки, но потом торопливо стала отламывать кончики ампул так, как есть. Она набирала шприц, чувствуя спиной, как ему больно.
– Сейчас, сейчас, – сказала она. – Давай будем ложиться.
Высоко держа набранный шприц в одной руке, она помогла ему перебраться из кресла в постель. Она не забыла протереть место укола спиртом.
– Вот так, – сказала она, с трудом набрала складку на предплечье, где остались только кожа и кости, и воткнула иглу в самое основание кожной складки.
– Постой, – попросил он. – Давай поговорим о смысле жизни!
– С чего это ты? – сказала она. – У нас еще будет для этого полно времени. Спи! – сказала она.
Она нажала на поршень. Бесцветная жидкость медленно уходила из шприца. Веки у него, подрагивая, опускались. Вздох облегчения, как всегда, – и он заснул прямо на игле. Она не отпускала его руку до тех пор, пока рука не похолодела. Потом поцеловала холодную руку, встала и погладила его по голове. Как ребенка. Она набрала в шприц достаточно, чтобы умереть счастливым.