Умереть в любой день после вторника
Шрифт:
— Что ж, Харву это пойдет на пользу!
— Вы переживаете за него?
— За этого жалкого сукиного сына? — Она пренебрежительно фыркнула. — Все и так уже шло к концу между нами. Но закончилось именно тогда, когда он ударил меня.
Я донес напитки и самого себя до дивана, а затем уселся рядом с ней.
— Мерзавец! — яростно огрызнулась она. — Кто ты такой, чтобы так обращаться со мной? Будь я проклята, если не поступлю с Холманом так, как мне вздумается!
— Ты ничего ему не скажешь, детка, — прошипел он. — Или я так отделаю твое личико, что ты будешь впадать в истерику
— Но Харв, — укоризненно произнес я, — что бы сказала твоя мать?
На мгновение он застыл на месте, на что я и рассчитывал. Я сжал кулаки и, развернувшись, ударил его двумя руками по правой почке. На какую-то страшную долю секунды мне показалось, что ничего не произошло, но затем он медленно осел на колени. Джеки Слейтер воспользовалась этой возможностью, чтобы доказать, что она тоже не лыком шита, и наградила его парой звонких пощечин. Его голова чуть дернулась. Я осторожно обогнул Грэма спереди, но перестал волноваться, когда увидел его лицо. Кожа сохраняла землистый цвет, и даже пощечины, отвешенные Джеки Слейтер, не вызвали на его щеках румянца. Он стиснул зубы, а рот его скривился в гримасе боли. Я рассудил, что пройдет не меньше двух минут, прежде чем он очухается. Но даже тогда он, вероятно, будет способен только кричать. Проблема тем не менее оставалась, ведь Грэм, по всей вероятности, не мог самостоятельно выйти из комнаты, и потребовалось бы не менее двух Холманов, чтобы вытащить его отсюда.
— Джеки, — я повернулся к серебристой блондинке, как вы отнесетесь к предложению накинуть на себя что-нибудь и отправиться выпить?
— Охотно, Рик. — Она взглянула на меня с нежностью. — Вы как следует проучили Харва! — Она кокетливо захлопала ресницами. — Держу пари, вы просто не знаете, какой вы сильный!
— Я сознаю свою силу, — скромно сказал я. — Поэтому-то я и ударил его сзади. Так как насчет того, чтобы одеться?
— Похоже, он не хотел, чтобы вы рассказали мне о том парне, который обычно заглядывал к вам по вторникам?
— Вы бы видели, какое у него было выражение лица, когда вы ударили его!
— Она злорадно хихикнула. — Бац! И он выглядел так, словно небо обрушилось ему на голову. Затем он упал на колени, как будто собирался вымолить у меня прощение. Только он не мог и словечка вымолвить! — Она снова хихикнула. — И заметьте! Я тоже двинула его пару раз! Его глупая старая башка едва не слетела с плеч! — Она обиженно надула губы. — Если бы я вовремя сообразила, то могла бы пнуть его как следует в…
— Не важно! — поспешно перебил я. — Харв и без того не забудет нас обоих в течение нескольких дней. Вы знаете, почему он так решительно был против того, чтобы вы рассказали мне о том парне, который наведывался к вам вечерами по вторникам?
Она сдвинула брови над кукольными голубыми глазками, а затем, поднеся стакан к губам, осушила его практически одним глотком.
— Не знаю, Рик, — ответила она наконец. — Но это странно, а? Вроде бы Харв сходил с ума от ревности из-за парня, который навещал меня. Но если он хотел причинить ему неприятности, то не должен был требовать от меня держать рот на замке.
— А этот парень, который вас навещал, случайно не Роджер Хагилл? — поинтересовался
— Что? — Она снова бросила на меня бессмысленный взгляд, а затем вложила в мою руку стакан. — Будьте куколкой и принесите мне свежий коктейль. Я просто умираю от жажды, и мои нервы на взводе после того, как Харв ударил меня.
Я бы не возражал против того, чтобы немедленно очутиться на месте Харва и как следует врезать ей. Вместо этого я отошел к бару и принялся смешивать свежий коктейль.
— Значит, это не Хагилл? — спросил я.
— Рик, милый. — Она пустила в ход весь свой арсенал: открытую фальшивую улыбку, трепет ресниц и глубокие вздохи, от которых заколыхалась блузка на ее груди. — Я не знаю, как это выразить яснее, но его имя некий секрет. Я хочу сказать, что я не из тех девушек, кто хорошо проводит время, а затем рассказывает об этом!
— Понятно. — Я одарил ее поистине ослепительной улыбкой, а затем позволил своей физиономии посерьезнеть, придав ей озабоченное выражение. — Вам известно, что Линду Гейлен убили вчера вечером?
— Я читала об этом в газетах. — Она расширила глаза. — Какой ужас!
— Дело в том, — мрачно заметил я, — что, как я полагаю, она только первая из тех, кого собираются убрать.
— Как это? — Она моргнула. — Что значит — первая?
— Первая из бывших жен. Я почти уверен, что убийца намерен расправиться со всеми тремя, и Линда Гейлен — только начало. — Я пожал плечами. — Вся беда в том, что никто не собирается и мизинцем пошевелить, чтобы помочь мне предотвратить очередное убийство.
Она открыла и закрыла рот, чтобы наконец обрести дар речи.
— Но это ужасно, Рик! — Ее голос звучал на пол-октавы выше, чем обычно.
— Ты хочешь сказать, — внезапно ее осенила догадка, и ее голос «подскочил» еще на пол-октавы, — что он мог бы убить и меня?
На этот раз я одарил ее сострадательной улыбкой:
— Если мои подозрения справедливы, ты — следующая жертва в его списке. Не знаю почему, но всегда происходит одно и то же: никто не хочет сотрудничать, пока не становится слишком поздно.
Она соскочила с дивана, словно ей неожиданно всадили в зад шпильку. Мгновение спустя она схватила стакан и с таким остервенением проглотила его содержимое, словно спиртное вышло из моды.
— Но ты говорил мне, что это одна из бывших жен угрожает убить Сэма. Зачем ему понадобилось убивать всех нас? — Она вдруг сообразила. Ужас отразился в ее глазах. — Алименты, вот оно что! Этот мерзкий сукин сын хочет прекратить платить алименты. И единственный способ сделать это — убить!..
— Кто, черт возьми, говорит о Сэме? — с раздражением перебил я ее стенания.
— Ты же сам! — Она закусила нижнюю губу. — Разве не так?
— Сэм снова влюбился в Линду, — сообщил я, — и хотел вторично жениться на ней — зачем же ему убивать ее? Я вовсе не Сэма имел в виду, а Хагилла.
— Роджера? — Она машинально подтолкнула ко мне пустой стакан, и я подумал не снабдить ли ее сразу целой бутылкой с ведерком льда. — Роджера! — повторила Джеки, и на этот раз более уверенно. — Он что, псих? Я всегда подозревала, что он слегка чокнутый, но черт возьми! А кто сейчас не чокнутый? Теперь я начинаю понимать…