Уместны были бы привидения...
Шрифт:
– Спасибо, Ларри, – сказал Малкольм. – Идите спать. Я запру дверь.
Ларри утвердительно покачал сизой, бритой головой и удалился.
Мэй и Джефф проводили его взглядами, в которых сквозили любопытство и подозрительность.
– Забавный тип, – раздался голос Пэт, которая, оказывается, успела присоединиться к нам, пока все были заняты осмотром детской. – А скажите, Малкольм, – добавила она, когда шаги Ларри стихли на первом этаже, – нельзя ли ему подвесить колокольчик на шею? Знаете, никаких призраков не нужно. Хватает его внезапных появлений из ниоткуда. Не ровен час, удар кого-нибудь хватит! И хорошо бы попросить его носить униформу, что ли… Ну, в общем, что-нибудь
– Ларри совершенно безобиден, мисс, поверьте, – ответил Малкольм с нескрываемой теплотой в голосе. – Он очень исполнителен, безотказен и чрезвычайно верен Хэмфилду. Весь персонал замка и сам мистер Уоллис испытывают к нему симпатию и, более того, относятся к нему уважительно, как к своеобразному талисману дома. Но, – добавил он неожиданно холодно, – я, разумеется, передам ему вашу просьбу.
– Ну и славно. И не обижайтесь, Малкольм. Такие уж мы у вас пугливые, – ответила Пэт, сдерживая зевок. – Пойду я спать, пожалуй. Будем считать, что местные призраки проверили нас на прочность психики и, таким образом, весьма любезно развлекли. Спасибо всем, – она поклонилась в сторону коридора. – А я – все, устала, испереживалась вся. Немного ирландского виски меня успокоят окончательно, и я в беспамятстве упаду в мягкую постель… желательно одна… и не поднимусь до завтра, до полудня. Если будете развлекаться чем-нибудь невообразимым, пожалуйста, не забудьте завтра красочно рассказать. Только не будите! – добавила она, обращаясь к нам.
– Может, желаете снотворного? – участливо спросила Малкольм.
– Нет-нет, никакого снотворного. Виски! – ответила Пэт и решительно удалилась.
День четвёртый
Генри
Становится все интереснее.
Наши топ-модели, по-моему, уже ходят вместе в туалет и спят в одной комнате.
А ведь даже говорить всерьез о привидениях в современном мире – смешно. При таком развитии техники невозможно представить себе, что никто не может дать хоть какое-то внятное объяснение такому явлению, если оно на самом деле существует.
За завтраком мы с Джеффом как раз говорили об этом, когда появилась Мари с подносом, на котором стояли кофейники. Джефф мгновенно выпал из дискуссии, а я, напротив, обратился к горничной:
– Мари, лишь ваша любовь и участие спасут нас от безумия! – заявил я.– Наши подруги тихо сходят с ума одна за другой. Мэй вчера выпрыгнула из ванны голой и уверяет всех, что за ней гонялся душ. А сегодня ночью я сам храбро сражался с призраками, распугивая их поясом от махрового халата. Я победил, но чего мне это стоило!
Мари чуть улыбнулась и продолжила разливать по чашкам кофе. Меня несло, и я продолжал в том же духе:
– Малкольм! Не откажите в любезности, и выступите моим шафером на свадьбе. Я предлагаю вашей прелестной Мари руку и все, что у меня осталось от сердца, навсегда разбитого безжалостными привидениями! – с этими словами я опустился перед Мари на колено, пытаясь поймать ее руку.
– Не верьте ему, Мари, – очнулся, наконец, Джефф. – Он известный сердцеед и, к тому же, помолвлен. Я сейчас же позвоню красавице Кэти, чтобы привести его в чувство.
– Джефф, это предательство! – воскликнул я. – Она мгновенно примчится сюда и отравит меня. Произойдет чисто английское убийство, после которого мой беспокойный призрак пополнит коллекцию Хэмфилда и будет являться тебе ночами.
Несколько двусмысленную ситуацию разрядило появление Криса.
– Нет, ты посмотри,
Я поднялся с колен, выпрямился и всплеснул от безнадежности руками.
– Нет. Нет любви на этом свете. Есть лишь похоть и веселье… Хорошо, Мари, я подожду. Год, два, три. Я терпелив. Подтверди это, Крис.
– Не станет ждать ни дня, – подтвердил Крис, устраиваясь за столом.
Джефф
…не потревожить Мэй, подошел к окну. Занимался рассвет. Я смотрел на то, как солнце лениво пробивалось сквозь завесу туч, освещая лес и холмы. Вместе с рассветом пришло чувство вины. Украдкой я взглянул на спящую Мэй. Она была очень красива даже без макияжа, но… Никаких чувств. От этого стало стыдно. В моей постели лежала прекрасная девушка, а я думал о Мари, как будто я изменил ей. Любой нормальный мужчина на моем месте немедленно оправдал бы себя, ведь мы с ней даже не начали встречаться. Но меняет ли это суть моего поступка? А самым двусмысленным в этой ситуации было то, что этим утром я чувствовал себя превосходно. И даже стыд и вина не могли стереть это ощущение.
За завтраком Генри довольно фамильярно шутил с Мари. Она держалась очень достойно, но меня это вывело из себя, и я решил развеяться.
После всего, что я пережил за три дня, очень захотелось сжечь свои страхи и страсти. Малкольм говорил, что гараж Мэттью в нашем полном распоряжении, а автомобили – моя страсть. Кроме того, в машине ощущаешь себя гораздо безопаснее и удобнее, чем на лошади.
Я нашел дворецкого на первом этаже сосредоточенно читающим увесистую книгу. Забавное зрелище – слуга, улучивший минутку, чтобы погрузиться в любимый детектив. Из любопытства я позволил себе наклонить книгу, чтобы прочесть название и был обескуражен. «Йохан Хейзинга. Homo Ludens. Опыт определения элементов культуры» – значилось на обложке.
– Ого! И часто вы читаете труды по культурологии? – спросил я.
– Что вы, сэр. Это забыл кто-то из предыдущих гостей, а я решил полюбопытствовать и увлекся. Интересно пишет. Особенно о функциях образного воплощения… Но на работе я почти не читаю, сэр, – смущенно добавил он. – Вы что-то хотели?
Откашлявшись, я решил не продолжать этот странный диалог и изложил ему свою просьбу. Проводив меня в гараж, Малкольм указал на новенький «Мерседес» S-класса, и объявил:
– Это личная машина мистера Уоллиса, сэр. Кроме нее все остальные машины в вашем полном распоряжении.
– Спасибо, Малкольм, это отличная новость.
В самом деле, в гараже Мэттью стояло несколько отличных машин. Немного смущало только, что руль у всех машин, естественно, был справа, а мой опыт подобного вождения ограничивался здоровенным джипом в Гоа. Впрочем, там правила отсутствовали как таковые, и было неважно, с какой стороны руль.
– Я смотрю, Малкольм, у мистера Уоллиса отличный вкус…
– Не могу с вами не согласиться, сэр, – ответил Малкольм.
Очень довольный увиденным, я отправился известить друзей, что собираюсь прокатиться. Я надеялся устроить с Генри небольшую гонку. Заодно взять реванш за охоту. К моему сожалению, Генри принял решение остаться в замке, потому что не очень хорошо себя чувствовал. Ко мне присоединился только Крис. Надо ли говорить, что он позвал с собой весь свой гарем? Пэт, впрочем, не пошла с нами, решив поухаживать за шефом. Остальные отправились в гараж. Малкольм чинно шествовал впереди, я, сгорая от нетерпения, – за ним. Двери гаража распахнулись, и Крису, наконец, передалось мое восторженно-возбужденное состояние.