Умирающая земля
Шрифт:
Перед ней поднималась роща высоких деревьев, дальше виднелись заросли тростника и блестел ручей, тоже изменявший цвет своих струй в соответствии с цветом неба. Т'саис свернула и вдоль речного берега направилась к длинному низкому дому.
Она спешилась и медленно подошла к двери черного дымчатого дерева, на которой было изображено сардоническое лицо. Она потянула за язык, и внутри зазвучал колокол.
Ответа не было.
– Панделум! – позвала она.
Вскоре послышался приглушенный ответ:
– Входи.
Девушка
– Чего ты хочешь? – донесся из-за стены голос, густой, сочный и бесконечно печальный.
– Панделум, сегодня я узнала, что убийство – это зло, что мои глаза обманывают меня и там, где я вижу только резкие краски и отвратительные очертания, на самом деле живет красота.
Некоторое время Панделум молчал; затем снова послышался его приглушенный голос, отвечавший на невысказанную мольбу о знании.
– По большей части это правда. Живые существа имеют право на жизнь. Это их единственное подлинно драгоценное достояние, и отнятие жизни есть злейшее преступление… Что касается остального, то вина не твоя. Красота есть повсюду, все могут видеть ее, все – кроме тебя. Это внушает мне печаль, потому что тебя создал я. Я вырастил тебя из первичной клетки; я дал звучание струнам жизни в твоем теле и мозге. И несмотря на все мои старания, я допустил ошибку; когда ты вышла из чана, я обнаружил, что в твоем мозгу есть порок: вместо красоты ты видишь безобразие и вместо добра – зло. Подлинное безобразие, подлинное зло ты никогда не видела, потому что на Эмбелионе нет ничего злого и мерзкого… Если бы тебе не повезло и ты встретилась бы с таким, я опасался бы за твой разум.
– Не можешь ли ты изменить меня? – воскликнула Т'саис. – Ты волшебник. Неужели я и впредь должна жить слепой к радости?
Тень вздоха донеслась из-за стены.
– Я действительно волшебник, я знаю все до сих пор созданные заговоры, знаю хитрость рун, заклинаний, волшебных изображений, экзорцизма, талисманов. Я Владыка Математики, лучший после Фандаала, но я ничего не могу сделать с твоим мозгом, не уничтожив твой разум, твою личность, твою душу – потому что я не бог. Бог может вызвать предметы к существованию, а я опираюсь только на магию, и ее заговоры способны лишь изменять и переделывать пространство.
Надежда растаяла во взгляде Т'саис.
– Я хочу на Землю, – сказала она немного погодя. – Небо на Земле постоянного голубого цвета, и в нем царит красное солнце. Я устала от Эмбелиона, где нет никаких голосов, кроме твоего.
– Земля, – задумчиво сказал Панделум. – Тусклое место, древность которого превосходит всякое знание. Когда-то это был высокий мир облачных гор, ярких рек, а солнце его было белым сверкающим шаром. Века дождя и ветра избили и сгладили гранит, а солнце теперь слабое и красное. Тонули и вставали вновь континенты. Миллионы городов вздымали свои башни, потом распадались
Т'саис с сомнением ответила:
– Но я слышала, что Земля прекрасна, а я хочу постигнуть красоту, даже если ради этого придется умереть.
– Но как ты узнаешь красоту, увидев ее?
– Все люди знают красоту… Разве я не человек?
– Конечно, ты – человек.
– Тогда я найду красоту, а может быть, даже и… – Т'саис запнулась перед следующим словом, настолько чуждо оно было ее разуму, но в то же время полно беспокойных возможностей.
Панделум молчал. Наконец промолвил:
– Ты отправишься, куда хочешь. Я помогу тебе, чем смогу. Я дам тебе руны, которые спасут тебя от злой магии. Я дам жизнь твоему мечу; и я дам тебе следующий совет: берегись мужчин, которые грабят красоту, чтобы насытить свою похоть. Не допускай близости ни к кому… Я дам тебе мешочек драгоценностей, это большое богатство на Земле. С ними ты можешь многого достичь. Но – опять-таки – никому их не показывай, потому что для некоторых людей убийство дешевле медной монеты.
Наступило тяжелое молчание, и в воздухе перестало ощущаться присутствие Панделума.
– Панделум, – негромко позвала Т'саис. Ответа не было.
Спустя какое-то время Панделум вернулся, она ощутила вновь его присутствие.
– Через мгновение, – сказал он, – ты можешь войти в соседнюю комнату.
Т'саис ждала, затем, по его разрешению, вошла в следующую комнату.
– На скамье слева, – послышался голос Панделума, – ты найдешь амулет и маленький мешочек с драгоценностями. Надень амулет на правое запястье: он обращает любое направленное на тебя заклинание против того, кто его произнес. Это очень мощная руна, береги ее.
Т'саис повиновалась и спрятала мешочек в сумку.
– Положи на скамью свой меч, встань на руну, что начертана на полу, и крепко зажмурь глаза. Я должен войти в комнату. Предупреждаю: не смотри на меня – последствия будут ужасны.
Т'саис сняла меч, встала на металлическую руну, закрыла глаза. Она услышала легкие шаги, звон металла, потом – высокий резкий крик.
– Теперь твой меч жив, – странно громко прозвучал голос Панделума, который теперь находился рядом. – Он будет убивать твоих врагов сознательно. Протяни руку и возьми его.
Т'саис вложила в ножны свой стройный клинок, теплый и дрожащий.
– Где на Земле хочешь ты оказаться? – спросил Панделум. – В местности, населенной людьми, или в великой разрушенной пустыне?
– В Асколайсе, – ответила Т'саис, – потому что тот, кто говорил мне о красоте, произнес только это название.
– Как хочешь, – сказал Панделум. – А теперь слушай! Если захочешь вернуться в Эмбелион…
– Нет! – быстро ответила Т'саис. – Лучше умереть.