Умница для авантюриста

Ночь Ева

— Не до тебя сейчас, дружище, — буркнул, тщательно складывая свои вещи. — Терпи. Разберёмся и выкарабкаемся.

Распрямился и, пошатываясь, пошёл по тёмной улице, понимая, что нужно где-то спрятаться и отдохнуть, чтобы прийти в себя, пережить преображение и регенерацию.

Вскоре нашёл то, что нужно. Не дом, а какое-то подсобное помещение. Открыть тяжёлые двери не составило труда. Темно. Пахло металлом и чем-то едким, но приятным, как на мой вкус.

Здесь я и упал, пристраиваясь поудобнее на холодном полу. Уснул

с мыслью, что из сегодня я выжал всё, что мог. А остальное — завтра. Спал я сладко и спокойно. Как всегда. Другая реальность — не повод сходить с ума и нервничать.

[1] Зеосское ругательство. Аналог слову «чёрт».

[2] Зеосское животное, похожее на кролика.

[3] Зеосское ругательство. Аналог словам "прохвост", "негодяй".

Глава 2. Подарок

Гесс

Вначале пришёл запах — удивительный и сильный, до головокружения. Кто-то тряс меня, но просыпаться не хотелось: сны с такими ароматами сладостны и приятны. Но мозг включился — глаза открылись.

Я видел нечётко, будто кто-то пошутил и на глаза набросил дымку: всё плыло, смягчаясь в неживом холодном свете.

Карие глаза — сердитые, как две осы. Голос требовательный и звонкий. Выговаривает что-то. Возмутительно: девушки себя так не ведут! Тем более, такие молоденькие. Таких надо сразу ставить на место.

— Вкусная. Какой замечательный запах, — вместо суровой отповеди. М-да. Но зато она замолчала. Захлопала ресницами. Сдула прядь, упавшую на глаза. Совершенно бесстыдный жест!

А затем мои пальцы прикоснулись к её волосам. Наверное, я не совсем проснулся, иначе никогда не позволил бы себе подобную вольность.

— Золотоволосая. Удивительно.

И это опять я? Видимо, чужой мир неправильно действует на мыслительный процесс и на конечности: не слушаются и творят, что хотят.

Её опять прорвало:

— Что вы себе позволяете? Я вызову полицию! И хватит разлёживаться на моём полу!

В этом она была права. Я поднялся. Сел. За пазухой пискнул мерцатель. Девица ещё что-то кричала и пыталась пугать. Стреляла в меня словами со скоростью света. Потом наткнулась взглядом на зверушку и наконец-то умолкла.

Мерцатель может приворожить кого захочет. Очаровательная мордочка, круглые уши, забавные глазки. Но главное — радужная шкурка: мягкая, переливающаяся, яркая. Сразу хочется потискать мерзавца и в умилении причитать всякие глупости.

— Кролик? Радужный? — и уже горят азартом глаза, и забыт чужой мужчина в помещении. — Вы позволите?

Она ловко выхватила мерцателя — я даже моргнуть не успел. Ладно. Успел. И мог бы воспрепятствовать, но подумал: а почему бы и нет, раз ей так хочется? Чем «кролик» не повод для знакомства?

— Надо же, —

бормотала девица, деловито ощупывая мерцательский мех. — Потрясающее животное, потрясающая краска. Ведь вы его чем-то выкрасили, признайтесь!

Я только хлопал глазами, соображая, что ответить. Лгать я не мог: кровочмаки не лгут. Но недоговаривать никто не запрещает.

— Видите ли, мисс…

— Рени Пайн, — машинально представилась девушка.

— Видите ли, мисс Пайн, я прибыл издалека. У наших э-э-э… кроликов — это натуральная шкурка. Кстати, он голоден. Не найдётся ли у вас горшка с землёй?

Она засуетилась, не выпуская, однако, мерцателя из рук. Одно удовольствие за ней наблюдать: ладная, приятная, аппетитная в нужных местах. И эти волосы, о, эти золотые волосы! Светлый жёлтый мёд. Жидкий благородный металл чистого оттенка — никаких примесей, рыжих искр, красноватых бликов. Только бледно-жёлтый отсвет — блестящий, шелковистый, живой.

Девушка выбивала из меня дух. Мне даже не приходилось специально задерживать дыхание, чтобы не вдыхать её запах, от которого сносило мозги напрочь.

А затем мисс Рени замерла, выпрямилась и, наставив на меня хорошенький пальчик, сверкнула глазами:

— Вы! Кто вы такой и как сюда попали?

Я вздохнул. Кажется, она повторяется. А я, было, подумал, что мы уже утрясли этот вопрос и перешли на другую стадию общения. Увы, я ошибался.

Рени

Он был отвратителен — наглец, разлёгшийся на полу в моём гараже. Воплощение всех недостатков, что я так не любила в мужчинах, начиная от внешности, заканчивая развязными манерами.

Высокий, опасно поджарый. Не хлипкий тонкий деликатный юноша, а худой жилистый хищник с мрачным взором, что разглядывает тебя из-под опущенных ресниц.

Может, потому я так ощетинилась и пошла в нападение. Здесь моя территория и моя вотчина, поэтому не место подобным хлыщам!

Мужланище хмурило брови, словно не совсем понимало, что я ему выговариваю. Да оно, наверное, совершенно не поняло, о чём я толковала!

Взять хотя бы заявление, что я вкусно пахну — бесстыдное, возмутительно наглое! Я даже поперхнулась и растерялась. Вспотела и сдула влажные локоны с глаз.

И тут чудовище протянуло ко мне руку и пальцами пощупало мои волосы, словно тысячедолларовую купюру.

— Золотоволосая. Удивительно.

И голос у него, как у жирного соседского котяры — низкий и довольный, словно он сливок обожрался.

Как я не перешла на ультразвук — не знаю. Но, кажется, кричала и противно подвизгивала на поворотах, как отцовский мобиль.

Потом он чуть не купил меня радужным кроликом, но я вовремя опомнилась. Рени Пайн никогда не была тупоголовой дурочкой, что бы ни сочиняли женоненавистники про крохотный мозг блондинок! Пришла пора разобраться с хамом и наглецом и вышвырнуть его вон.