Умножители времени
Шрифт:
одна потаённая дверка со второго этажа в ресторан и сауну, но... потаённая. В
общем, все в особняке было мило, по-домашнему. Любопытные,
прогуливающиеся по улочкам Арбата, лицезрели лишь ухоженный особняк,
небольшую элегантную бронзовую табличку "DG", а также не менее
элегантную бронзовую ручку в виде львиной головы на крепкой двери.
Специальный видео-глаз и отсутствие кнопки звонка намекали, что гостей
здесь не ждут. Сейчас ведь повсюду "век
Обслуге и охране тоже было объяснено, что в лишнем знании - лишняя печаль.
Глеб знал только имена и отчества членов Клуба. Тридцать три человека
вместе с ним. Тридцать один мужчина и две дамы. Все члены интеллигентны,
даже галантны и не бедны. Кто чем занимается и прочее не известно. Все, что
"за пределами буксирного каната" - табу. Табу не позволяло задавать вопросов
4
личного характера друг другу. А "буксирный канат" прост: игра, тихая беседа,
чтение. Да ещё отмечание дней рождений членов клуба. Лишь эта "семейная"
традиция тут была заведена. Может быть потому, что доходы от выигрышей
члены клуба не забирали, а они шли в "накопительный банк" именинника, и
тот получал их в день рождения вместе с презентом от клуба. Отметим, что
Глеб Сергеевич уже третий год работал своеобразным секретарем-лейтенантом
(как он называл эту свою обязанность) Клуба. Вызвался нести эту несложную
ношу он сам, объяснив это любовью сочинять поздравления и опытом тамады
ещё класса с пятого. Трудно, конечно, "тамадить" среди людей, о жизни
которых известно мало. Но Глебу достаточно было развлекать публику
астрологическими прогнозами, нумерологическими ребусами, удивительными
рассказиками и наблюдениями о психологической манере игры именинника. В
этом всём он был большой мастак и делал всё необидно и остроумно, а порой
виртуозно.
Залов было семь: комната для бесед, комната для чтения с весьма
приличной библиотекой (самая большая комната), курительная комната,
буфетная, шахматная, картежная и, наконец, комната для рулетки.
...Всеволожский и Консультант "прошли" по коридору до двери.
Консультант-Наблюдатель достал из кармана связку ключей, висящую на
брелоке в виде гитары, и открыл дверь. Снова коридор. Снова дверь. Снова
открыл, и они снова оказались в коридоре. Глеб быстро уяснил топографию
этого второго этажа. Два длинных коридора: из одного были двери в залы
клуба, из другого - в личные и служебные помещения работников и хозяев
клуба. Но удивление вызывало у него следующее обстоятельство: из этого
"служебного" коридора видны были все залы. Но из залов
виден! За ними, членами клуба, можно было наблюдать! Как сейчас были
видны несколько человек в картежной и буфетной. И даже слышны обрывки
коротких реплик.
5
"Ах, ты, колясочник наблюдательный! Наблюдают они тут и
консультируют! Фу!" - зло подумал Глеб и сверкнул глазами на седой затылок
Гордона.
– Не сердитесь, Глеб Сергеевич!
– резко повернув коляску и улыбаясь,
сказал Консультант.
– И, пожалуйста, не выдавайте меня!
Глаза его были чисты. Это допускало прощение и вызывало доверие.
"Да чёрт с тобой!" - подумал Глеб, не произнеся ни слова. Он повернул
голову на противоположную стену коридора. Там, очевидно, были окна во
двор, но они были тщательно зашторены. А в простенках висели фотографии
"Битлов", "Роллингов" и прочие.
– Да, я бывший музыкант. А это мой коридорчик. Тут я живу, провожу
время... И простите мне эту единственную оставшуюся мне радость жизни -
быть тенью в ваших играх и беседах. Сам-то я однажды "заигрался"... Теперь
без ног! Впрочем, что я жалуюсь? Сейчас у меня новая большая Игра. И тайная.
И в эту Игру я должен вас посвятить!
Глеб Сергеевич насторожился, выдавая прежнее неудовольствие.
– С вашего разрешения, разумеется, - добавил Джеймс, - проходите,
любезнейший, вот в эту комнату. Это мой кабинетик.
Кабинетик был замыкающей частью анфилады комнат, в которых
работал, обедал и спал этот странный человек.
– Присаживайтесь, Глеб Сергеевич. Я сварю великолепный кофе. А вот
тут бар: напитки, сигары. Толкните дверцу.
Глеб открыл бар, встроенный в огромный, старинной работы книжный
шкаф. И книги, их кожаные переплеты, хранящие дух минувших времен, и
налитый стаканчик настоящего шотландского скотча с его янтарным теплым
светом сразу установили хорошую, добросердечную атмосферу для разговора.
А когда дымок от сигары несколькими переплетающимися кольцами стал
подниматься к потолку, Всеволожский улыбнулся и сказал:
– Спасибо! У вас хороший вкус.
6
– Джеймс. Прошу называть просто Джеймс.
– Великолепный вкус, мистер Джеймс. Набор-то в баре и вся обстановка
кабинета изысканнейшая. Эта лампа, приборы на столе, глобус, настенные
часы, ваза... Это - музейные вещи. Большинство предметов конца
восемнадцатого - начала девятнадцатого веков. Это вот, если не ошибаюсь,
Франция, это - Германия, а эти три картины- конечно, Италия.