Умолчи, считая тайной
Шрифт:
Она выслушала новости спокойно. Без слёз и истерик собралась, бросила в озеро монетку и попросила Генку не гнать. Смысла никакого, не хватало ещё кувыркнуться самим. Через два часа в траурно притихшем доме неприятности прояснились. Младшая сестра толком ничего не сказала – только самое главное: родители в больнице, живы, но состояние тяжёлое. Надо возвращаться. В аэропорт их отвёз старший из Санькиных кузенов со странным именем Билли, и по дороге, на заднем сиденье лимузина, она наконец расплакалась. Муха не лез с утешениями, молча предоставил жилетку. У стойки
– Ты сильно обиделся?
– Я?.. На что я, по- твоему, должен обижаться?
– И не обижайся. Понимаешь, ты мне на самом деле нравишься. Очень.
– Очень рад… – собрался было съязвить Муха, но она перебила:
– Перестань юродствовать!
Ни хрена себе! Таким тоном с ним ещё никто не разговаривал. Вот так тихоня-недотрога!
– Я и не думал…
– Дослушай, ладно? Нравишься, не смейся. И я хочу быть с тобой!
– Тогда почему…
– Говорю же – дослушай. Хочу быть с тобой, и буду, не сомневайся. Но – не девочкой на ночь-другую в палатке, а женой. Ты же не против?
Крепко поцеловала в губы и, забрав из рук остолбеневшего Генки свою сумку, пошла на посадку.
«Ушла, улетела… И, похоже, на все сто уверена в заведомо положительной реакции. Иной вариант, кроме второго, для тебя неприемлем, и точка. А не подумала: ухажёр-то надеялся как раз на первый вариант… ну, может, не на одну-две ночи, а и посерьёзнее… в смысле, три и больше?.. И потерял дар речи не от сочного чмока и не от заманчивого предложения, замаскированного под риторический вопрос. Ну да, я не против первой части, где сказано «буду твоей» – кто бы возражал!.. А вот касательно «женой» – уж извини, милая, мы так не договаривались!.. во всяком случае, пока…»
Ответа она тогда ждать не стала, а зря – многое в их дальнейшей жизни могло повернуться совсем по-другому.
В здании терминала – кондиционированная прохлада, в машине – тоже. А на капоте можно жарить яичницу с салом. Генка не преминул сообщить водителю о своём климатическом наблюдении, но тот не понял, и тут наконец дошло: какое, на хрен, сало?!.. здесь свинина – табу! Вот болван… Тему надо менять… с переменой вышло еще хуже.
– Билли, а тебя, случаем, не в честь Клинтона назвали?
– Какого Клинтона?
– Не знаешь такого президента? Билл – это же имя американское?.. Или английское – разве нет?
Потомок русского киргиза глянул исподлобья, словно намереваясь послать невежу куда подальше, и вдруг расхохотался.
– Ну, тогда тебя – явно в честь крокодила. Разве нет?.. А я вообще-то – Билимбек…
Поговорили… Новая тема подошла лучше – оставшиеся на озере поручили попутно раздобыть хорошего вина, Билли оказался знатоком, долго расхваливал некий погребок и пообещал отвезти в нужное местечко. О Жанкиных родителях не говорили намеренно – зачем кликать беду? Поправятся – хорошо, нет – всё равно от нас ничего не зависит.
– Э-э-э, братан, погоди! – спохватился пассажир на повороте в знакомый дворик, – Ты же обещал к винишку отвезти!
– Обещал,
Объемистый термоконтейнер едва вместил дюжину бутылок, груду мяса, каких-то колбасок, пирожков, зелень, килограммовый хлеб-тандыр, сырные лепёшки, овощи-фрукты и пару дынь. Возражений о невозможности столько сожрать впятером и за неделю тётушка слушать не пожелала.
Генка оседлал навьюченного «Волка» и не спеша покатил к горам, изо всех сил стараясь не думать ни о самой Жанне, ни о её предках, и особенно – о неожиданной выходке.
«Невеста, блин… Вывод напрашивается простой: девочка малость ополоумела от неприятного известия, а пройдет время – передумает. Ишь ты – хочу быть с тобой, бери замуж прям с ходу, можно сказать не глядя… Как у нее всё просто: женой готова, а так – ни-ни!.. Странная вы, я вам скажу, барышня. Кто ж костюм без примерки покупает?!»
Байк катился по пустынной знойной улочке, ездок позёвывал, поглядывал по сторонам, и тут… Будто ослеплённый атомной вспышкой, мотоциклист потерял управление, тяжелый аппарат вильнул, врезался в бордюр. Толчок выбросил Муху из седла и швырнул под ноги сидящей на автобусной остановке девушки в зеленом платье.
Незастёгнутый шлем слетел, шершавый тротуар обрадованно бросился навстречу, из глаз посыпались искры. Он оторвал голову от асфальта и убедился: нет, не почудилось. Видение никуда не исчезло, а широко раскрыло чёрные с золотистым ободком глаза. Именно о них мечтал с детства, их не раз видел во сне. Так вот ты какая, царевна-лягушка! Сердце затрепетало, облилось кровью и упало к ногам прекрасной незнакомки.
2012
Автобусом сегодня управлял не очень хороший человек. Нурширин надо было к одиннадцати приехать в школу, встретиться с классным руководителем и забрать документы.
Середина лета, педагоги в отпусках, канцелярия вовсе закрыта на все замки, и большой удачей было не самой договариваться, а через классную, а она – ворона, провозилась с мамой в саду до последнего, и на остановку пришлось бежать, а на каблуках неудобно, она почти успела, а автобус закрыл дверь перед носом и укатил. Неужели не видел, как она бежит, спотыкаясь и рискуя упасть?.. Папа никогда бы так не сделал…
Следующий только через полчаса, а Тынар Паракбаевна трубку не берет… Хотелось плакать, удерживало лишь осознание бесполезности такого глупого занятия. Слезами горю не поможешь, да и разве это горе? Не дозвонилась сразу – дозвонюсь через пять, десять, двадцать минут. Ведь встречу назначила сама учительница, значит, подождёт. Денег на такси всё равно нет.
Девушка посмотрела в конец улицы: а ну как случится чудо и оттуда появится автобус или хотя бы принц на белом коне, запряжённом в белый же кабриолет? Ничего, кроме знойного марева над разогретым асфальтом да приближающегося мотоцикла, не увидела. Села на скамью и собралась терпеливо ждать.