Умри для меня
Шрифт:
— Вин, да ты счастливчик, — сказал он, шутливо ударяя в плечо.
Винсент потер ушибленное место, и, рассмеявшись, сказал, — Ну, спасибо.
это как раз то, что мне нужно, телесные повреждения, когда пытаюсь произвести впечатление на свою девушку.
— О, вы будете впечатлены.
Амброуз улыбнулся.
— Лучше бы так оно и было! — и он поманил нас к воде одной рукой.
Взгляните-ка,
На вонах покачивалась небольшая ярко-красная шлюпка.
— Что это? — воскликнула я.
Винсен только улыбнулся и сказал, — В обычной ситуации я бы сказал "Дамы первые", но не в этом случае.
.
.
Он спустился по крутым ступенькам в сторону причала и прыгнул, ловко вскочил в лодку.
Амброуз помог мне преодолеть полпути, а затем мои руки подхватил Винсент и я осторожно ступила на качающиеся судно.
Амброуз помахал нам, прежде чем уйти.
— Напиши мне, дружище, как я тебе понадоблюсь, — крикнул он, когда уже поднимался по ступенькам наверх.
Винсент расцеплял весла и греб на запад к мерцающим огням Музея д'Орсе.
— Возьми одеяло, — сказал он, на груду меховых одеял, которыми было устлано всё дно лодки.
Он подумал обо всем.
— Как — как ты раздобыл лодку? Это вообще законно? — сказала запинаясь я.
Винсент кивнул.
Законно, как и любая сделка Жан-Батиста.
Но отвечая на твой вопрос, да, лодка зарегистрирована на город.
Мы не будем схвачены никем из речных копов.
Он хохотнул себе под нос, а потом сказал, — Итак, когда ты хочешь получить свои подарки?
— Винсент, ты издеваешься? Мне не нужно больше подарков.
Это самый невероятный подарок, который я когда-либо получала.
— Прогулка на лодке по Сене? В изумительном шелковом вечернем платье? Я должно быть сплю! — я смотрела на огни, мерцающие в тюильрийском саду, пока мы пробирались мимо монументальных зданий с греческими колоннами, нависшим над левым берегом.
Огромные статуи богов и богинь, по бокам здания.
Сегодня вечером, рядом с Винсентом, я чувствовала, что я именно там, где и должна быть.
— Открой свои подарки, — настаивал он, сексуально улыбаясь.
— Они под покрывалом.
Он снял свое тяжелое пальто и продолжил грести.
Я пошарила под покрывалом и выудила два пакета,
— Сперва открой большой, — спокойно сказал Винсент.
Он даже не запыхался от гребли.
Я осторожно открыла его и увидела, завернутую в слои ткани, крошечную сумочку, сделанную из шелка расписанную в азиатском стиле, так же как и моё платье. С обеих сторон к ней крепились длинная цепь.
Застежка была сделана из двух металлических цветов эмалированной в красный и серебристый в тон ткани, из которой была сделана сумочка.
— О Боже мой, Винсент, она великолепна, — выдохнула я, пробегая по сумочке пальцами.
— Открой, — сказал он.
Блеск в его глазах говорил о том, что он наслаждается происходящим так же, как и я.
А может даже больше.
Я осторожно нажала на два цветка, которые разъединились, открыв сумочку и я достала небольшую пачку билетов.
Подняв их вверх, к свету уличных фонарей на берегу реки, я увидела логотип Opera Garnier.
Я вопросительно взглянула на Винсента и он сказал, — Ты говорила мне, что тебе нравились танцы.
Это билеты Opera Garnier на весь сезон, где проходят все спектакли балета и современного танца.
Я забронировал отдельное ложе для нас на весь сезон.
Вот для чего платье, но до первого балетного спектакля еще пара недель, а я не хотел, чтобы та ждала столько времени, чтобы одеть его.
Я не знала, что сказать.
Мои глаза наполнились слезами.
Винсент перестал грести.
— Кейт, что такое? Ты расстроена? Ты сказала, что хотела бы ходить на обычные человеческие свидания, поэтому я подумал, что это хорошая идея.
Наконец, обретя дар речи, я сказала, — Нет ничего обычного в билетах на весь сезон и отдельной ложи в Opera Garnier.
Или купить сшитое на заказ это платье для меня, чтобы я могла его одевать на эти спектакли.
Нет, Винсент, — я покачала головой.
— "Обычное" — это слово сюда не очень подходит.
Черты его лица смягчились, когда он понял, что я не расстроена — просто ошарашена.
— И каким словом это можно назвать? необычное? (ненормальное?)
— Необыкновенное.
Удивительное.
полная противоположность обычному.
— Хорошо, милая Кейт, как я уже говорил однажды, я прошу тебя обменять свою обычную жизнь на нечто экстраординарное.