Умри ради меня

Плам Эми

— И это… эти существа тогда дрались под мостом в ту ночь?

Винсент кивнул:

— Девушка, прыгнувшая с моста. Она была связана с ними. Они довели ее до самоубийства, а потом собрались рядом, чтобы убедиться: она именно так и поступит.

— Но она выглядела такой юной… Сколько ей было лет?

— Четырнадцать.

Я вздрогнула.

— А вы зачем там были? — спросила я.

— Шарль и Шарлотта там гуляли, Юл парил рядом. Юл все увидел вовремя и быстро вернулся домой, чтобы привести меня и Эмброуза. Когда мы

прибежали туда, двойняшки удерживали нескольких нума под мостом, а девочка… ну, ты сама видела, что случилось. Я поймал ее как раз вовремя.

— А вы… справились… с теми бандитами? — Мне даже слово «нума» не хотелось произносить, оно почему-то очень плохо на меня действовало.

— Да, двоих. А еще парочка сбежали.

— Значит, вы не только спасаете людей. Вы и убиваете тоже.

— Нума — не люди. И если у нас появляется шанс уничтожить неумирающее зло, мы это делаем. Человек всегда может изменить свое будущее. Но нума — нет. Они встают на свой путь, еще будучи людьми. А когда превращаются в ревенантов, они теряют всякую надежду на спасение.

«Значит, Винсент все-таки киллер», — подумала я. Да, он убивал плохих ребят, но тем не менее убивал, и я просто не понимала, какие чувства это вызывает у меня.

— А та девушка, которая прыгнула с моста?

— С ней все в порядке.

— А ты одержим ею?

Винсент засмеялся:

— Нет, потому что уже знаю, что у нее все хорошо. — Под столом он зацепил мои ноги своими и подтянул к себе. Меня снова охватило тепло его тела. — Я сейчас очень рад тому, что ревенанты не умеют читать чужие мысли, потому что Жан-Батист просто убил бы меня, узнай он, что я рассказал тебе о нума.

— Что, нарушил закон секретности? — усмехнулась я.

Винсент улыбнулся:

— Да, но я доверяю тебе, Кэти.

— Все нормально, — ответила я. — Ты, наверное, уже знаешь это от своих шпионов, но мне некому обо всем этом рассказать, даже если бы я того захотела. Меня совсем не ждет толпа подружек, желающих услышать последние сплетни из мира бессмертных.

Винсент захохотал:

— Верно, не ждет. Но у тебя есть я.

— О, я буду вдвойне осторожна, чтобы не проболтаться о тех монстрах, что окружают тебя.

— Как это могло получиться — мы проговорили два часа, а я по-прежнему ничего о тебе не знаю? — пожаловалась я, когда мы вышли из ресторана.

— Что ты имеешь в виду? — удивился Винсент, заводя мотороллер. — Я тебе кучу всего рассказал о нас!

— О вас как о некоей компании — да, много, но о себе лично — ничего. — Мне пришлось кричать, чтобы он расслышал меня сквозь шум мотора. — Ты мне просто не даешь спрашивать. Сразу уводишь разговор в сторону.

— Давай садись! — со смехом ответил Винсент.

Я села позади него и обхватила его руками, чувствуя себя на вершине блаженства.

Мы пересекли реку и поехали в нашу часть

города. Ветер трепал мои волосы, выбивавшиеся из-под шлема, а тепло тела моего… моего возможного кавалера согревало меня, и мне хотелось, чтобы мы ехали так до самого Атлантического океана, а не каких-то полчаса. Но когда на другом берегу Сены показался Лувр, Винсент замедлил ход и повернул мотороллер к реке. Он выключил мотор и набросил цепочку на столбик и только потом протянул мне руку и повел к реке.

— Ладно, спроси что-нибудь, — сказал он.

— Куда ты меня ведешь?

Винсент засмеялся:

— У тебя была возможность задать один вопрос. И ты вот так ее использовала? Ладно, Кэти. Раз уж ты так терпелива, я отвечу.

Мы ступили на деревянный мост Искусств, перекинутый через реку, и пошли на другую сторону.

Город сиял огнями, как рождественская елка, а вдоль мостов светились цепочки ламп, и от этого мосты выглядели величественными и неземными. Издали нам подмигивала Эйфелева башня, а отражение луны плясало на поверхности воды под нами.

Мы дошли до середины моста. Винсент мягко подтолкнул меня к перилам и, встав за моей спиной, обнял и прижал к себе. Я закрыла глаза и вздохнула, наполняя легкие отчетливым морским запахом, плывущим над рекой, и который я много лет подряд воспринимала как состояние покоя. Сердце стало биться медленнее, а потом, когда руки Винсента сжали мои плечи, снова ускорило ритм.

Мы стояли и несколько изумительных минут вместе смотрели на Город Света, а потом Винсент наклонил голову и прошептал:

— Вот ответ на твой вопрос — куда я тебя веду… в самое прекрасное место в Париже. И я здесь с самой прекрасной девушкой, которую мне посчастливилось встретить и которая, как я отчаянно надеюсь, согласиться встретиться со мной снова. И как можно скорее.

Я оглянулась через плечо и увидела его чрезвычайно серьезное лицо. Винсент медленно развернул меня лицом к себе. И добрую минуту смотрел на меня большими темными глазами, как будто стараясь запомнить каждую черточку моего лица.

А потом он поднял руку, чтобы смахнуть с моего лба упавшую прядь волос, и осторожно заправил ее мне за ухо, прежде чем коснуться губами моих губ.

Наши губы едва-едва соприкоснулись. Винсент как будто колебался, словно знал, чего именно он хочет, но боялся напугать меня. Внутри меня как будто натянулась некая струна, все мое тело издало негромкую, чистую ноту… Я медленно вскинула руки, чтобы обнять Винсента за шею, боясь, что резкое движение может разрушить чары. Но когда его губы снова прижались к моим губам, магия лишь усилилась, а одинокая нота превратилась в мощное крещендо, и все остальные звуки исчезли.

И Париж исчез, растворился. Плеск волн под нами, гудение автомобилей по обеим сторонам реки, шепот парочек, бредущих рука об руку… все куда-то подевалось, и мы с Винсентом остались одни на всей земле.