Умри ты сегодня, а я завтра или Мужчины для досуга
Шрифт:
А в этой... Она мне была неинтересна. На ремонт, даже косметический, не было прежде всего сил, а уже потом денег. Обставила я ее тем, что осталось после разгрома прежней квартиры, то есть тем, что не могло быть продано или без чего просто нельзя было обойтись. Тахта, письменный стол, гардероб, два разрозненных кресла и стеллажи с книгами. Телевизор стоял на кухонной тумбочке, причем так, что смотреть его было неудобно отовсюду. Занавески висели на оставшейся от прежних хозяев "струне" и ни красоты, ни гармонии в интерьер не вносили. И даже то, что могло бы стать украшением квартиры -
Впрочем, Андрей оказался достаточно воспитанным человеком, и ограничился замечанием о том, что у меня очень уютно. Пусть лицемерие останется на его совести, хотя после столичного метрополитена и особенно стандартно-загаженного подъезда "хрущобы" мои апартаменты могут показаться вполне даже пристойными. По контрасту, так сказать.
Я пошла на кухню заваривать чай, а гостю предложила пару минут поскучать в комнате без меня. А поскольку в прокуренном помещении можно было повесить топор средней величины, открыла дверь на лоджию - проветрить. Но скучать не пришлось никому. Ровно через минуту Андрей возник в дверях кухни.
– Наташа, можно вас на минуту?
"За минуту не успеете", - вертелась у меня на языке старая-престарая, еще студенческая хохма, но я взглянула в лицо своего нового знакомого - и мне почему-то расхотелось шутить. С таким лицом хорошо работать распорядителем в крематории, наверное: сосредоточенно-отрешенное, мрачно-деловитое. Скажем так: не располагающее к улыбкам и веселью. Впрочем, возможно, он именно в ритуальном агентстве и работает, если не церемониймейстером, так хранителем праха.
– Что случилось?
– Не знаю. Пойдемте в комнату... пожалуйста.
Я и пошла - как баран на бойню. Или овца. Загипнотизированная, замечу, овца, потому что взгляд моего гостя подействовал на меня прямо-таки магнетически и мне в голову не пришло поступить как-то иначе. И откуда я взяла, что у него ласковые глаза? Во взгляде кобры и то больше нежности, наверное. К тому же я - что уж там греха таить - немного испугалась. Но в комнате ничего экстраординарного не происходило. Андрей кивнул в сторону двери на лоджию и спросил:
– Что вы там храните?
Я пожала плечами. Если честно, сама уже не совсем точно знала - что именно. А признаваться в том, что устроила там гибрид чулана с помойкой как-то не хотелось.
– Да так, неразобранное... не очень нужное... Все руки не доходят, да и сил нет: после переезда неважно себя чувствую. А почему вы спрашиваете?
Андрей протянул руку в направлении лоджии и в руке у него что-то запищало. Сначала мне показалось, что в комнату залетел комар средних размеров, но потом дошло, что писк какой-то неживой.
– На лоджии-то у вас источник радиации, - скучным голосом сообщил мой гость.
– Фонит что-то. Слышите, дозиметр сигналит. Я подошел к двери, а он как запищит.
– Вы что, постоянно ходите с дозиметром?
– светски-учтиво осведомилась я, - Следите
Я несла очевидную чушь, но лишь потому, что никак не могла собрать мысли и определить свои ощущения. Сказать, что я растерялась - значит, ничего не сказать. На ночь глядя впустила в дом незнакомого в общем-то мужика, похоже, с неизбежными странностями поведения, но радиоактивная лоджия - это уже было что-то из области фантастики, причем вряд ли научной.
– Я достаточно часто хожу с дозиметром, - все тем же скучным голосом отреагировал Андрей.
– И, как видите, не всегда зря. Разрешите, я попробую установить причину этого... фона.
– Попробуйте, - согласилась я, уже совершенно ошалев.
– У вас есть резиновые перчатки?
С таким же успехом он мог попросить у меня пожарную каску. Или бронежилет. Зачем, во имя всего святого, мне могут понадобиться резиновые перчатки? Да, элегантные женщины всю домашнюю работу делают только в них, но я давно уже не элегантная, если вообще женщина.
Андрей, видимо, понял, что задал бестактный вопрос, поэтому лишь вздохнул и достал из кармана нечто, оказавшееся тонкими и прозрачными пластиковыми перчатками. Не человек, а ходячая санитарно-эпидемиологическая станция: сначала дозиметр, потом перчатки. Следующим номером, интересно, что будет? Баллончик с дезинфицирующей жидкостью? Или шприц с сывороткой против бешенства?
– Простите, - обратилась ко мне "санэпидстанция", - здесь довольно темно. Может быть, настольная лампа...?
Пять минут спустя, держа на весу оную лампу, я тупо наблюдала, как мой гость обыскивает лоджию, делая дозиметром какие-то круги и ломаные линии. Жужжание менялось, то затихало, то усиливалось, пока, наконец, не обнаружился квадрат, где звук был почти стабильным. Источник его, судя по всему, находился в стоящем на лоджии старом диване, о котором я почти забыла. Почти...
– Давно у вас этот... экспонат?
Диван, действительно, был выдающимся. Произведение мебельного дизайна середины шестидесятых годов, не приобретшее с годами ни благородного изыска старины, ни хотя бы очарования примитива да еще год простоявший на неотапливаемой лоджии, этот лежак мог впечатлить любого человека, даже со здоровой нервной системой. Почему-то диван сей был очень дорог моему покойному мужу. Единственная вещь, с которой он не пожелал расстаться, когда мы, сделав ремонт в нашей с ним квартире, обставили ее практически заново.
То есть квартира была моего мужа, меня он туда прописал только после свадьбы, но я как-то сразу почувствовала себя дома. Возможно, потому, что у меня впервые в жизни была там своя собственная отдельная комната, где я и работала, и спала. Муж не менее счастливо и независимо существовал в другой комнате и основное время проводил на этом самом диване в горизонтальном положении. Днем. Ночью же, наоборот, садился к письменному столу и писал. Не стану обременять читателя неудобоваримыми терминами, скажу только, что мой супруг был доктором философских наук и что его тексты я так и не научилась понимать, несмотря на проведенную им среди меня лекционно-образовательную работу.