Умри в одиночку
Шрифт:
В это время капитану Матроскину позвонил младший лейтенант Дударков. Поиск следов спокойно продолжался и без командира – бойцы были хорошо обучены, и потому капитан мог спокойно поговорить.
– Что, Идрис, нашёл что-нибудь?
– Что там за стрельба была? – вопросом на вопрос ответил младший лейтенант.
– Спугнули Берсанаку с Доком. Преследуем…
– Куда двинулись? В какую сторону?
– По дороге к райцентру. За мостиком куда-то свернули. Ищем…
– Месяц будете искать. Там скоро начнутся скалы. В каждой скале по пещерке или гроту. Можно так спрятаться, что с собакой
– Потому и хотим догнать раньше…
– Здесь только дорогу с двух концов перекрывать. От нас и от райцентра… В ту сторону в это время года он только в райцентр пройти сможет.
– Понял. Значит, будем перекрывать… Что у тебя?
– Запросил информацию. Первоначально сказали, что вообще ничего похожего у нас в районе нет. Есть заводчики в Дагестане, но это далеко…
– Заводчики?
– Так называются владельцы питомников.
– Понял. Это всё?
– В самом райцентре есть федеральный питомник собак-минёров. Два десятка собак. Три немецкие овчарки, с которых всё началось, остальные разных пород и вообще беспородные. Подбирали тех, кто лучше всех нюхает, а лучше всех нюхают дворняжки. Они за кусок колбасы за десять метров под землёй мину почувствуют…
– Дворняжки, думаю, нас не устроят. Они не сумеют причинить кому-то серьёзный вред.
– Посоветуйся с начальником питомника. Там какой-то капитан внутренней службы. Может, что-то посоветует. Если ты согласен, я передам ему твой номер.
– Не надо. Но его номер найди. Если мне понадобится консультация кинолога, я позвоню. А питомник ищи… Мне бы что-то такое, что посильнее дворняжек. Или уж дворняжки злобные, крупные… Такие ведь тоже есть?
– Бывают… А минёры спокойные. У них через забор от тренировочной площадки детский дом. Каждый день дети с собаками играют. Этот капитан детей азам дрессировки учит. Вроде как шефствует… Сейчас позвоню в райотдел, пусть найдут номер капитана… Позже позвоню…
– Ищи… – согласился Матроскин.
Убрав трубку, капитан присоединился к своей группе, чуть не на четвереньках исследующей подступы к склону.
– Есть хоть что-то?
– Почва жёсткая…
– Аврал, я – Черемша. Сосланбека Бисолатова взяли. Сопротивления не оказал. Руки у парня дрожат, перепугался до смерти, когда я через окно вошёл…
– Почему через окно?
– Он через дверь запускать не хотел. Говорил, старший брат не разрешил…
– А старший брат?
– Я – Муромец… Старшему брату помогаем подняться… Берсанака ему лоб прикладом разбил. Как, Бекмурза? Жить будешь? Говорит, товарищ капитан, что ещё немного поживёт… А за что он тебя так полюбил? Так даже… Говорит, его Берсанака в заложники взял и заставил отвезти к выезду из села… Бедный Берсанака… А потому бедный, что доведётся ему с твоей женой встретиться, кранты ему придут… Куда его, товарищ капитан?
– Веди в дом, там Черемша разберётся…
Поиск продолжился, и проводился он тщательно, но результата не было – слишком жёсткая почва. На такой почве можно только умышленно следы оставить, да и то не всегда получится. И тепловизор снайпера тоже ничем не помог. Старший прапорщик Соловейко от прицела не отрывался,
Точно так же не дал результата поиск вправо от дороги. Но там на камнях и найти ничего нельзя было. Чтобы оставить отпечатки на камне, нужно много десятков тонн весить. Старший лейтенант Викторов со своей группой к самой низине спустился, куда ручей скатывался. Все без толку и даже без намёка на успех. Берсанака знал, куда идёт, куда ведёт Дока, и удачно пользовался своим знанием…
Обе группы собрались у дороги, чтобы обсудить план дальнейших действий, когда наушники «подснежников» донесли до спецназовцев страшный лай, визг, крики и рычание. А потом и две автоматные очереди…
– Ни хрена себе… – раздался голос лейтенанта Черкашина.
– Черемша, что у тебя там? – недовольно и обеспокоенно спросил капитан Матроскин.
– Аврал, у нас ЧП… Родные собаки напали на Бекмурзу. Горло перекусили в две секунды… Мы опомниться не успели… Не ожидал ведь никто… Собаки его слушались…
– Что с Бекмурзой?
– Перевязка бесполезна… Горло в клочья… Кровь из сонной артерии хлещет… С такими ранами минуты не живут… Всё… Он уже не живёт… Брат его перепуган…
– Собаки?..
– Пристрелили…
– Это те дворняжки, что по двору бегали?
– Те самые. Пара штук. С виду смирные…
– Вот ведь… – капитан не договорил фразу и замер в задумчивости.
Потом вытащил трубку и набрал номер подполковника Стропилина.
– Товарищ подполковник, кажется, я знаю, что задумал Берсанака. Он идёт в райцентр… Мне нужно расписание передвижений комиссии ПАСЕ. Всё расписание на время пребывания их в райцентре.
– Думаешь…
– Думаю, собаки их атакуют… Не знаю только, как Берсанака приведёт комиссию в питомник… Но он приведёт… Он никого не щадит… Медведь для всех опасен, а медведь-шатун – втройне. Он даже своих помощников уничтожает. Сначала застрелил Чочиева, потом Гойтемира, теперь натравил на Бекмурзу его собственных собак.
– И что Бекмурза?
– Его дворняжки перегрызли ему горло… А… Вот что… Кажется, я понимаю… Комиссия не собирается случайно посетить детский дом?
– Я этого не знаю.
– Я предполагаю, что это может быть… Узнайте точно, товарищ подполковник… Это очень важно…
2
Берсанака в самом деле хорошо знал эти места и знал, что в этой стороне всегда сможет спрятаться. Только бы оторваться от преследования.
– Может, по дороге быстрее получится? – задал Док Доусон очередной глупый вопрос.
– Иди по дороге… Они снайпера на холм посадят и сразу тебя подстрелят… «Дальнобойка» далеко бьёт… Не в твоих интересах дорогу выбирать…
– Мне остаётся только надеяться, что подстрелят тебя, а я сумею убежать… – полковник нехорошо шутил, и это Берсанаке не понравилось.
– Меня пощадят, а тебя – нет…
– Почему ты так решил?
– Я им живой нужен. Судить меня желают. Показательный процесс бы устроили, прессу пригласили… Красивый спектакль с пожизненным заключением в конце.