Умри, Йог, умри.
Шрифт:
Ваши слёзы приближают вас всё больше и больше к Богу, больше, нежели ваши писания. Ваши слёзы искренние, они исходят из глубин вашего сердца. Ваши слёзы — это ваша смиренная просьба.
Пожалуйста, прими мои поклоны глубокой жажды, прими мою любовь.
Иногда в восхищении танцуйте: он дал вам такой редкостный мир. Он дал вам такую ценную жизнь. Всё неизбежно. Каждое зернышко наполнено до отвала. Это такая ритмическая вселенная. А вы даже не благодарите её.
Благодарность — это молитва. И, конечно, воспоминание о Нём будет приносить вам печаль. Это хорошо.
Как-то я гостил в одном доме. Молодая девушка, жившая в доме, принимала участие в школьном диспуте. Она сказала мне: «Ты прочитал так много лекций, а моя речь должна занять только три минуты. И если ты поможешь мне приготовить её, я точно выиграю первый приз!» Она была действительно заинтересована в этом, и я ей помог. Я попросил её прорепетировать, и подготовил её. Сначала она сказала: «Братья и сёстры, если я ошибусь, извините меня!» Я научил её сказать сначала эту фразу. Её мама и папа тоже пошли туда, и они попросили меня пойти вместе с ними. И я пошёл с ними. Она начала свою речь, глядя в моём направлении. Она была очень счастлива, потому что она была полностью подготовлена.
Она сказала: «Братья и сёстры, если я извиню вас, вы ошиблись!»
Что было делать? Если вы будете повторять как попугаи, вы не уйдёте далеко. Точно так же ваши молитвы становятся стандартными и пропадают. Вы научились, как попугаи, вы занимаетесь вашими песнями преданности, но они все выученные, вы их запомнили наизусть. Это деятельность, они не настоящие. Они должны быть настоящими.
Поэтому не спрашивайте, какими должны быть молитвы. Пусть в начале возникнет потребность. Просто не останавливайтесь. И когда потребность охватит вас, не останавливайтесь. Мы стали очень несчастными. Мы боимся плакать, боимся смеяться, боимся танцевать, боимся переполняться эмоциями. Мы полностью высыхаем. Всё наше человечество становится ложным, пустым, лицемерным.
Нас мучают воспоминания о Тебе, боль в ране усиливается.
Кукушка разговаривает с манговым деревом, новые листья растворяются в боли. Ты вне досягаемости моих глаз, где-то прячутся признаки жажды Тебя, воспоминание о Тебе мучает меня.
Ты играешь на своей пьянящей вине, спишь, вне досягаемости моих глаз, я как в пустыне, такая нежная рыба, и вот ветра прикасаются к Тебе и долетают до меня. Трепет ветра усиливается.
Теперь разреши мне сказать тебе несколько слов, одари меня своими бесценными поцелуями, пусть наши сердца обменяются радостью, столько лет прошло. Трепет ветра усиливается, воспоминание о Тебе мучает меня!
Пусть воспоминание о Боге мучает вас. Пусть трепет
Не спешите воплотить её в словах. Ум очень хитрый. Ум знает, как всё сделать ложным. Если вы кого-то встретите на пути, вы мгновенно начинаете улыбаться. Эта улыбка ложная. Она не внутри вас, она только касается ваших губ, как улыбка Джимми Картера.
Я слышал, что жена Джимми Картера вынуждена была закрывать рот мужу на ночь, иначе он оставлял его открытым. Он весь день так много говорил, и ей приходилось закрывать ему рот, иначе он начинал шевелить ртом, и это приносило ей много беспокойств.
Ваши улыбки лживы. Вы смеётесь потому, что вы должны, предположительно, смеяться в этом месте. Вы плачете тогда, когда кто-то умер.
Я гостил в одном доме. В этом доме умер один человек. Никто не расстраивался из-за того, что он умер. Каждый был счастлив, потому что этот человек причинил им так много страданий. Многие годы он был болен, и все молились о том, чтобы Бог поскорее забрал его к себе. И поэтому когда он умер, все были счастливы. Но это нельзя было показывать другим. Вы не можете бить в барабаны и говорить о том, что вы счастливы в такой ситуации. Вам приходится плакать. Была холодная погода, я сидел снаружи дома. Одна женщина из этого дома сказала мне, чтобы я позвонил в колокольчик, если кто-то придёт выразить свою скорбь. «Почему?» — спросил я. Она сказала, что они должны плакать: «Разве не так? Если кто-то придёт и увидит, что тут никто не плачет, мы будем обесчещены». И я согласился. Один джентльмен пришёл, и я позвонил в колокольчик. Он вошёл, и я тоже вошёл внутрь. Я заглянул внутрь и был удивлён. Эта женщина схватила вуаль, накрылась и начала громко рыдать. Она надела вуаль, потому что слёз не было. Откуда им взяться? Поэтому она надела вуаль и начала безутешно плакать. И как только джентльмен ушёл, она убрала вуаль и снова начала разговаривать. Всё было прекрасно, больше не было проблем.
Ваш плач ложный, ваш смех ложный, вся ваша личность лживая. Не позволяйте этой лживой личности стать частью вашей молитвы. Вот почему люди придумали историю про Сатья Нараяна, который перед смертью человека, воспевал имена Бога. Они нанимают пандита за десять рупий, который читает им перед смертью имена Бога. Они говорят ему: «Воспевай имена Бога, чтобы перед смертью Боги были рядом, чтобы можно было сказать, что мы перед смертью воспеваем имена Бога!»
Тибетцы создали колесо молитвы. Оно подобно маленькому колёсику, подобно веретену. И там много спиц, сто восемь спиц — столько же чёток в мале. На каждой спице написана Мантра. Они вращают это колесо. И столько раз, сколько оборотов делает это колесо, столько раз, считается, вы произнесли каждую мантру, столько положительной кармы вы приобрели.
Я был в Бодхгайе. Со мной сидел тибетский лама. Он воспевал мантры из своей книги и временами вращал колесо. Я внимательно наблюдал за ним. Наблюдал один день, потом второй день. Я сказал ему: «Попытайся кое-что сделать. Что за древний способ ты применяешь? Подсоедини это колесо к электрическому двигателю. И тогда ты можешь делать всё, что угодно, а колесо будет вращаться всё больше и больше. Даже ночью, когда ты спишь, оно будет вращаться. Твоя добродетель будет расти несоизмеримо, на одну добродетель будет накладывать другая»!