Умри, Йог, умри.
Шрифт:
Это вырвалось через глаза, и не смогло произнестись устами, эта волна переползла с берега и отправилась своим путём, оставив течение:как же она может сжечь мотылька? В страдании пламя само по себе отправилось дальше, и я буду постоянно делать из проклятий это благословение,я буду постоянно нести благословение Твоей любви!
Вина
В агонии разлуки внезапно разгорается чувство единения, и мои глаза наполняются слезами радости, боль разрушения прошлого прекращается, и я буду всё время в медитации на эти пьянящие мгновения,я буду всё время нести благословение Твоей любви!
Так приходит огненное испытание. Приходит вызов: пусть приходит, примите это; пусть начнётся шторм, скажите «да» всему этому. И оно отразится без внутреннего потрясения.
Я буду всё время в медитации на эти пьянящие мгновения,я буду всё время нести благословение Твоей любви!
Вопрос:
Мне очень нравится классическая индийская музыка. Моим соседям она не нравится, моей жене и детям она также не нравится, и другим членам семьи она также не нравится.Что же мне делать?
Не каждый может относиться так к классической индийской музыке. И неправильно было бы ожидать такого. Потому что для того чтобы воспринимать классическую музыку, нужна особая чувствительность. Нужно быть очень восприимчивым, очень нежным, ритмическим, нужно очень мелодичное сердце.
Классическая музыка — это не популярная музыка из кинофильмов, которую вы можете слушать, оставаясь такими, как есть.
Индийская классическая музыка — это садхана, духовные дисциплины. Такие, как есть, вы не можете понять её. Вам придётся преобразить себя. Классическая музыка — это вызов. Только через многие годы
Я слышал, что Мулла Насреддин пригласил одного музыканта в свой дом на обед и сказал ему: «Принеси с собой табла, принеси все свои инструменты, потому что после обеда мы дадим концерт».
Его друг-музыкант удивился, потому что он не мог даже предположить в своих мечтах, что Мулле нравится классическая индийская музыка. Мулла никогда не проявлял никакого интереса, а тут в нём внезапно пробудился интерес к ней.
Он пришёл к Мулле, причём пришёл хорошо подготовленный, он принёс с собой свои инструменты и свой музыкальный ассортимент. Обед был в разгаре, вино текло рекой, позже завязалась беседа и разговор немного затянулся. Музыкант начал немного нервничать: когда же начнётся музыкальное представление? Была почти что полночь, а Мулла занимался разными вещами то там, то здесь. Два или три раза музыкант напоминал: «Брат мой, а как же музыка?»
Мулла отвечал: «Подожди, друг, играть нужно, когда наступит надлежащее время для этого; у всего есть своё время». И когда наступила полночь и всё успокоилось, когда все соседи отправились спать, когда прекратилось всякое движение людей по улице, Мулла сказал: «Теперь пришло это мгновение, теперь это должно случиться. Теперь мы можем открыть наши сердца и можем наслаждаться классической музыкой!»
Музыкант сказал: «Но теперь соседи уснули, твоя жена уснула, твои дети и члены твоей семьи уснули. И классическая музыка, как и всякая другая, будет приносить одни только беспокойства всем!»
Он ответил: «Тебе не стоит беспокоиться об этом. Какие беспокойства? Если собаки лают, никто не возражает. У меня, конечно, нет собак, но я позвал тебя как раз поэтому. Пусть музыка играет, отдайся ей всем сердцем! Не сомневайся, не пытайся сдержаться. Примени всё, чему ты выучился за всю свою жизнь. Сегодня все эти парни узнают, что, несмотря на то, что у меня нет собаки, я дружу с музыкантами, исполнителями классической музыки!»
Есть люди, похожие на него.
Однажды Мулла отправился на концерт, и когда певец пел арию, Мулла начал рыдать, слёзы текли по его лицу, капали на пол.
Человек, который сидел рядом с ним, спросил у него: «Насреддин, я никогда не думал, что в тебе столько любви к классической музыке». Слёзы так и текли.
Тот ответил: «Это не любовь к классической музыке, просто такие же звуки издавал мой козел, когда умирал, и теперь мне кажется, что этот человек умрёт, как и мой козел! Мой козел тоже пел классическую музыку, а утром околел!»