Умри завтра
Шрифт:
Одна личность точно знает ответ. Он вновь оглянулся на зеленую коробку, четвертую в стопке справа от стола. Башмачник. Очень интересный «глухарь». За несколько лет Башмачник изнасиловал в Суссексе шестерых женщин, одну убил, возможно нечаянно, в панике. Потом необъяснимо остановился. Может, последняя жертва яростно отбивалась, умудрилась частично сорвать маску, что позволило бы составить портрет с помощью компьютерной программы «Айдентикит», [4] и гад испугался. Или уже умер. Или куда-то
4
«Айдентикит» – опознавательный комплект типичных черт лица, на основе которых составляется фоторобот.
Три года назад арестовали сорокадевятилетнего бизнесмена из Йоркшира, который изнасиловал в середине восьмидесятых годов многих женщин и всегда уносил с собой женские туфли. Полиция Суссекса одно время надеялась, что это и есть ее стародавний клиент, но анализ ДНК развеял надежды. Вдобавок методы насильников хотя и были похожими, но не идентичными. Джеймс Ллойд из Йоркшира снимал с жертв обе туфли, а суссекский Башмачник одну, обязательно с левой ноги, и прихватывал трусики. Конечно, возможно, пострадавших было больше. Проблема с поимкой насильников в том, что жертвы нередко стыдятся огласки.
Педофилы и насильники – самые ненавистные из всех прочих преступников. Мерзавцы навсегда губят жизнь. Жертвам так до конца и не оправиться. Даже если стараются жить дальше, о случившемся никогда не забудут.
Рой Грейс пришел в полицию не только по стопам отца-полицейского, но и с искренним желанием найти себе дело, которое позволяет хоть чуточку изменить мир. В последние годы, вдохновленный техническими достижениями, он лелеет дерзкую мечту, что когда-нибудь все преступники, чьи дела покоятся в зеленых коробках, предстанут перед судом. Каждый проклятый сукин сын до последнего. И первым в списке значится извращенец Башмачник.
Когда-нибудь.
Когда-нибудь Башмачник пожалеет, что родился на свет.
8
Линн вышла из кабинета в каком-то тумане. Побрела по улице к маленькому обшарпанному оранжевому «пежо» без колпака на одном колесе, открыла дверцу, села. Она всегда оставляет машину незапертой в тщетной надежде, что кто-нибудь ее угонит и можно будет получить страховку.
Механик в гараже предупреждал еще в прошлом году, что «пежо» не пройдет очередной техосмотр и проверку на токсичность выхлопных газов без серьезного ремонта, который обойдется дороже нового автомобиля. Теперь до осмотра – о, ужас! – осталась неделя.
Мэл сам чинил машину, все умел делать. Господи, до чего без него тяжело! До чего тяжело без людей, с которыми можно было бы поговорить, обсудить, что сказать дочери, как сообщить ужасное известие.
Смаргивая слезы, она вытащила мобильник из сумочки, набрала номер лучшей подруги Сью Шеклтон, тоже разведенной матери-одиночки с четверыми детьми, которая почему-то вечно веселится.
Выкладывая ей новости, Линн без всяких опасений следила за шагавшим по тротуару дорожным инспектором – оплаченная квитанция на парковку, приклеенная к лобовому стеклу, действительна еще больше часа. Сью по обыкновению посочувствовала,
– Дорогая, в жизни всякое бывает. Одному моему приятелю лет семь назад пересадили почку, с тех пор он жив-здоров и в ус не дует.
Линн кивнула, вспомнив упомянутого приятеля.
– Да, только тут у нас дело немножко другое. С почечной недостаточностью даже без трансплантации можно жить годы, а с печенью нет. Альтернативы не существует. Мне страшно, Сью. Операция сложная, бог весть, что может случиться. Доктор Хантер успеха не гарантирует. Я хочу сказать, черт возьми, ей же всего пятнадцать, Господи помилуй!
– Что еще можно сделать?
– В том-то и дело, что ничего.
– Ну, тогда выбирай. Хочешь, чтобы она жила или чтоб умерла?
– Разумеется, чтобы жила.
– Тогда смирись, наберись сил и уверенности. Она ни в коем случае не должна тебя видеть раскисшей в такой момент.
Через пять минут после завершения разговора эти слова по-прежнему звенят в ушах. Договорились со Сью попозже выпить кофе, если можно будет оставить Кейтлин.
Наберись сил и уверенности.
Легко сказать.
Линн позвонила Мэлу на мобильник, не зная, где он сейчас находится. Время от времени он уходит в море, в последнее время работал за Уэльсом в Бристольском канале. Отношения у них дружеские, хоть чуточку натянутые и формальные.
Мэл ответил после третьего звонка сквозь сильный треск в трубке.
– Привет, – прокричала она. – Где ты?
– Выходим из Шорэма. В десяти милях за устьем, идем на участок. Через несколько минут выйдем из зоны приема. В чем дело?
– Мне с тобой надо поговорить. Кейтлин хуже… Она очень больна. Безнадежно.
– Проклятье, – пробормотал он. Его голос стал еле слышен. Треск усилился. – Рассказывай.
Она поспешно изложила диагноз, по опыту зная, как быстро порой исчезает сигнал. Едва расслышала в ответ, что драга вернется в Шорэм часов через семь, и обещание перезвонить.
Потом звякнула матери, которая сидела в своем бридж-клубе за утренним кофе. Сильная, крепкая женщина как бы еще больше окрепла за четыре года, прошедшие после смерти мужа – отца Линн, – признавшись однажды дочери, что они фактически не так уж любили друг друга. Практичная женщина, которую, видно, ничто взволновать не способно.
– Надо искать другой вариант, – сразу заявила она. – Скажи доктору Хантеру: нужен другой вариант.
– По-моему, у него нет сомнений, – ответила Линн. – На пересадке настаивает не только доктор Хантер, но и специалист по заболеваниям печени. Иначе случится то, чего мы постоянно боимся.
– Необходим другой вариант. Врачи ошибаются. Они не безгрешны.
Линн неохотно пообещала поговорить насчет другого варианта. По дороге домой напряженно раздумывала. Сколько еще других вариантов? Все перепробовано за последние годы. В Интернете просмотрены сайты всех крупных институтских клиник – американских, немецких, швейцарских. Испробованы все имеющиеся альтернативные способы. Целители верой, вибрацией, воздействием на расстоянии, наложением рук. Священники. Болюсы из коллоидного серебра. Гомеопаты. Травники. Иглоукалывание.