Ундина

Жуковский Василий Андреевич

нынче:

Море, вижу я, здесь перед нами, и дале дороги

Нет никакой; а вечером поздно в этот проклятый

Лес возвращаться избави боже!" - "Не станем об

этом

Слишком много теперь говорить", - сказал,

озираясь,

Старый рыбак и в хижину ввел усталого гостя.

Там, перед ярким огнем, горевшим в камине и в

чистой

Горнице трепетный блеск разливавшим, на стуле

широком

70 С спинкой резною

сидела жена рыбака пожилая.

Гостя увидев, старушка встала, ему поклонилась

Чинно и села опять, ему отдать не подумав

Место свое. Рыбак, засмеявшись, сказал:

"Благородный

Рыцарь, прошу не взыскать,

что хозяйка моя свой покойный

Стул для себя сберегла: у нас такой уж обычай;

Лучшее место всегда старикам уступается".

"Что ты,

Дедушка!
– с кроткой усмешкой сказала хозяйка.

Ведь гость наш,

Верно, такой же христов человек, как и мы,

и придет ли,

Сам ты скажи, молодому на ум, чтоб ему

уступали

80 Старые люди лучшее место? Садися, мой добрый

Рыцарь, на эту скамейку, - она продолжала, - да

только

Тише сиди, не ворочайся, ножка одна ненадежна".

Рыцарь взял осторожно скамейку, придвинул к

камину,

Сел, и сердцу его так стало приютно, как будто б

Был он у милых родных, возвратяся из чужи в

отчизну.

Стали они разговаривать. Рыцарь разведать

о страшном

Лесе хотел, но рыбак ночною порою боялся

Речь о нем заводить; зато о своей одинокой

Жизни и промысле трудном своем рассказывал

много.

90 С жадностью слушали муж и жена, когда

говорил им

Рыцарь о том, как в разных землях он бывал, как

отцовский

Замок его у истоков Дуная стоит, как прекрасна

Та сторона; он прибавил: "Меня называют

Гульбрандом,

Имя же замка Рингштеттен".
– Так говоря, не

однажды

Рыцарь слышал какой-то шорох и плеск за

окошком,

Точно как будто водой кто опрыскивал стекла

снаружи.

Всякий раз с досадой нахмуривал брови, послышав

плесканье,

Старый рыбак; но когда же как ливнем вдруг

обдало стекла,

Так, что окно зазвенело и в горницу брызги

влетели,

100 С сердцем вскочил он и крикнул в окошко с

угрозой: "Ундина!

Полно проказничать; стыдно; в хижине гости". При

этом

Слове стало там тихо, лишь изредка слышен был

легкий

Шепот, как будто бы кто потихоньку смеялся.

"Почтенный

Гость, не взыщи, -

сказал рыбак, возвратившись на

место,

Может быть, шалостей много еще ты увидишь, но

злого

Умысла нет у нее. То наша дочка Ундина,

Только не дочка родная, а найденыш; сущий

младенец,

Все проказит, а будет ей лет уж осьмнадцать; но

сердце

Самое доброе в ней". Покачав головою, старушка

110 Молвила: "Так говорить ты волен; когда ты усталый

С ловли приходишь домой, то тебе на досуге

забавны

Эти проказы; но с утра до вечера дома глаз на глаз

С нею пробыв, от нее не добиться путного слова

Дело иное; тут и святой потеряет терпенье".

"Полно, старуха, - рыбак отвечал, - ты бьешься с

Ундиной,

Я с причудливым морем: разве не часто мой невод

Портит оно и плотины мои размывает, а все мне

Любо с ним; тоже и ты, хоть порою и охнешь,

однако

Все Ундиночку любишь. Не так ли?" - "Что правда,

то правда;

120 Вовсе ее разлюбить уж нельзя", - кивнув головою,

Кротко сказала старушка. Вдруг растворилася

настежь

Дверь, и в нее белокурая, легкая станом, с веселым

Смехом впорхнула Ундина, как что-то воздушное {2}.

"Где же

Гости, отец? Зачем ты меня обманул?" Но, увидя

Рыцаря, вдруг замолчала она, и глаза голубые,

Вспыхнув звездами под сумраком черных ресниц,

устремились

Быстро на гостя, а он, изумленный чудным

явленьем,

Был как вкопанный, жадно смотрел на нее и боялся

Взор отвести: он думал, что видит сон, и вглядеться

130 В образ прекрасный спешил, пока он не скрылся.

Ундина

Долго смотрела, пурпурные губки раскрыв, как

младенец;

Вдруг, встрепенувшись резвою птичкой, она

подбежала

К рыцарю, стала пред ним на колена и, цепью

блестящей,

К коей привешен был меч, играя, сказала:

"Прекрасный,

Милый гость, какою судьбой очутился ты в нашей

Хижине? Долго ты по свету должен был

странствовать прежде,

Нежели к нам дорогу найти? Скажи, через лес наш

Как ты проехал?" Но он отвечать не успел: на

Ундину

Крикнула с сердцем старушка: "Оставь в покое,

Ундина,

140 Гостя: встань и возьмись за работу". Ундина, ни

слова

Ей не сказавши в ответ, схватила скамейку и, севши

Подле Гульбранда с своим рукодельем, тихонько