Унесенные бездной. Гибель «Курска».
Шрифт:
– Надеюсь, что так, – сказал старпом.
– Расстояние пятьдесят ярдов.
– Прекрасно. Мы пропустим её под нами, затем развернемся вслед за ней. Подготовьте активный сонар. Мы дадим один импульс на всю катушку. Пусть они наделают в штаны от страху».
Повторю, это написали американские морские офицеры, среди которых был профессиональный разведчик. Звоню в Екатеринбург бывшему командиру подводного крейсера К-219, того самого, за которым кралась «Аугуста», капитану 1-го ранга Игорю Британову.
– Игорь Анатольевич, насколько можно доверять этому эпизоду?
– На все сто. Так оно и было… Когда мы всплыли, вдоль нашего борта шла полоса свежесодранного металла. Меня бы посадили в тюрьму за
Возвращаюсь к собеседнику.
– Анатолий Тихонович, предвижу недоуменные вопросы: а что же, наши лодки не слышат тех, кто их «пасет»? Почему они не могут уклониться, увернуться от удара?
– Представьте себе два самолета, в пилотских кабинах которых нет иллюминаторов. Они летят друг за другом вслепую. Пилоты первого самолета лишь предполагают, что им зашел в хвост неслышимый из-за рева турбин противник. Чтобы услышать его, они резко и неожиданно для преследователя делают отворот в сторону. Чем могут кончиться такие маневры?
Все командиры российских да и американских субмарин обязаны время от времени отворачивать в сторону от курса для прослушивания кормового сектора, непрослушиваемого акустиками из-за шума собственных винтов. Следящая лодка предугадать такой поворот не может. Дистанция слежения невелика, скорость порядка 15—20 узлов (около 30—40 километров в час). Тормозов под водой нет. Гидролокаторы не включают ни цель, ни охотник, чтобы не выдавать себя импульсами активного режима. К тому же… Взгляните на эту диаграмму, она показывает так называемый «провал шумности» в акустическом поле подводной лодки: меньше всего субмарина, идущая под водой, «излучает» шум из носовой оконечности, поэтому меньше всего она слышна акустику встречной лодки, если эта встреча происходит на прямом контркурсе, когда лодки идут лоб в лоб. Вот в таких условиях и происходят столкновения.
– Телерепортер РТР Аркадий Мамонтов передал в эфир сообщение, что на борт «Петра Великого» подняты аварийные буи иностранного происхождения…
– Это очень важная информация. Аварийные буи-поплавки носят на своем корпусе все подводные лодки мира. На буе обязательно должен быть бортовой номер лодки или её название, обозначена государственная принадлежность. Номера на буе не обнаружили. Но ведь в разведку с документами не ходят. Поэтому те лодки, которые идут на выполнение рискованного задания опознавательные таблички с аварийных буев снимают. Эти поднятые буи вполне могли выскочить из своих гнезд при сильном ударе.
– Получается, как если бы автомобиль покинул место аварии, оставив на нем номерные знаки. Разве нельзя найти?
– Во-первых, знаки стерты. Во-вторых, попробуйте докажите, что их не принесло в район инцидента морским течением. Вам скажут, буи были потеряны за сто миль отсюда в шторм…
– Ну хорошо, если иностранная лодка долбанула нашу, значит, сама она тоже повреждена.
– Безусловно. И скрыть повреждения невозможно. Но можно заявить о том, что деформация была получена в другом море при ударе о подводную скалу. Не пойман – не вор. Вот если бы мы обнаружили поврежденную иностранную субмарину на грунте неподалеку от «Курска», тогда иной разговор.
– Но почему она уцелела, хоть и едва уползла, а наша – нет?
– Вы когда-нибудь бились пасхальными яйцами? Если ударить оконечностью в бок, то обязательно проломишь скорлупу чужого яйца. Нечто подобное произошло и с лодками. Нос у подводных лодок имеет конструктивное усиление на случай плавания во льдах и прочих ситуаций. Борт менее прочен, чем нос. Удар в борт «Курска» пришелся носовой оконечностью, да еще, как видно, в самом опасном месте – на стыке двух
Замечу, что за всю историю подобных столкновений американская сторона ни разу не признала официально свое в них участие, несмотря ни на какие вмятины и даже куски металла, застрявшие в обшивке наших подлодок. На войне, в том числе и Холодной, не принято приносить извинения противнику за причиненный урон. Даже будучи уверенными в том, что после очередного тарана американская атомарина «Тотог» пустила ко дну советскую подводную лодку типа «Эхо», никаких соболезнований и извинений адмиралы из Пентагона нам не принесли.
– Когда и где это было?
– Это было на моей памяти, в июне 1970 года в северной части Тихого океана, когда советская атомная подводная лодка под командованием капитана 1-го ранга Бориса Багдасаряна получила на развороте под водой мощный удар.
Характерна реакция Багдасаряна. Вот что он потом рассказывал: «Всплыли. Отдраили люк. Солнышко светит. Океан – что пруд: полный штиль, блестит как зеркало. Кругом никого и ничего. Мелькнула страшная мысль: «Потопил я брата-подводника».
Кто бы он ни был: свой или чужой, а осознавать это тяжко. Сообщили о происшествии по радио на берег. Тут акустики доложили о шуме винтов неопознанной подводной цели, которая уходила 15-узловой скоростью на юго-восток. Значит, остались живы. И нам настала пора двигаться. Приказал: «Оба малым вперед». Не тут-то было. Заклинило линию правого вала. Так на одном левом винте и добрались до базы».
Но подводники «Тотога» решили, однако, что их советский «брат-подводник» пошел ко дну. Акустики доложили командиру, что слышат за бортом шумы, «похожие на звуки лопающихся при поджаривании зерен кукурузы». Затем – тишина. Вывод о том, что советский атомоход затонул, подтвердили позже и сотрудники военно-морской разведки США. «Гринпис» внес «гибель» советской подводной лодки «Эхо-2» в список тайных ядерных катастроф. Вычеркнули лишь недавно, когда узнали, что Борис Суренович жив. Между прочим, как сообщил контр-адмирал Валерий Алексин, бывший главный штурман ВМФ СССР и РФ, известный аналитик морских катастроф, «терзаемый муками совести командир «Тотога» коммандер (капитан 2-го ранга) Билл Балдерстон после возвращения в Пирл-Харбор ушел в отставку, стал священником, а через семь лет сошел с ума и умер. Американцы не верили в благополучный исход этого столкновения для К-108, пока в 1992 году научного координатора международной организации «Гринпис» Джошуа Хэндлера, очень интересующегося аварийностью на нашем атомном флоте, не привели в Москве в гости к Борису Багдасаряну и не показали обломок американского перископа».
Много шума наделало и относительно недавнее столкновение у берегов Кольского полуострова американской атомной подводной лодки «Батон Руж» с российской ПЛА типа «Сьерра», она же ныне «Кострома».
Морская обстановка 11 февраля 1992 года была непростой. В районе полигона ловили рыбу пять траулеров. Их двигатели и винты создавали значительный шумовой фон с разных курсов. Очевидно, этим обстоятельством и решил воспользоваться командир американской подлодки «Батон Руж». Он пристроился к нашему кораблю на параллельном курсе со стороны зоны акустической тени и пересек вместе с ним границу территориальных вод.