Унесенные ураганом

Сент-Клер Роксана

Николь сглотнула, вспоминая неуклюжее прощание с Квином. Он хотел поцеловать ее, она увернулась и как-то сумела выскользнуть за дверь.

И даже не остановилась, чтобы забросить вещи в свой временный приют или переодеться. Забираясь в машину, она думала только о том, чтобы поскорее убраться подальше от Квина. Или Мака. Или как бы он там себя ни звал.

– Мак-Враль, – ворчала она, открывая дверь в отдельно стоящий гараж, употребляемый Фредди для работы. – Это подходит ему больше всего.

Фредди подняла

на нее взгляд от горы золотой парчи. Черные волосы болтаются на макушке хвостом, на лице – никакой косметики.

– Парча не должна ничего прикрывать. Ее носят без ничего, только с изяществом. Конечно, если цвета сочетаются. Привет, конфетка. – Фредди помахала тканью в воздухе. – Что заставило тебя бросить работу в это прелестное утро?

Николь улыбнулась ей. Правильно она решила сбежать.

– Влюбленная парочка платит хорошие денежки за то, чтобы пожить в моем домике. Нельзя ли мне побыть пару дней здесь?

Тетушка нахмурилась.

– Конечно. Отличная идея. Ага, отличная.

– Мне только нужно где-нибудь переспать ночку-другую. – Кроме шестнадцатого номера. – Если не возражаешь.

– Нет, конечно, – сказала Фредди, не спуская с нее настороженного взгляда.

Николь двинулась к стоящим в ряд манекенам без рук и голов, пощупала воздушную ткань на одном из них.

– Это очень красиво.

– Угу. Очень похоже на юбку, что на тебе. С ней хорошо сочетается этот топик, – добавила Фредди. – Гораздо более... как бы сказать... откровенно, чем то, что я сконструировала к ней сама. Идет тебе.

Николь отвернулась к двери. Еще минута, и тетя наверняка будет знать в точности, насколько именно Николь была откровенна и с кем.

– Просто здорово видеть тебя в чем-то, льстящем твоей прекрасной фигуре, а не прячущем ее. – Слова Фредди остановили Николь. – Должно быть, твою жизнь переменил Юпитер, находящийся в созвездии Овна.

Николь засмеялась. Фредди вечно объясняет все при помощи астрологии.

Фредди приподняла ткань, измеряя ее наметанным глазом и скрыв свое лицо от взгляда Николь.

– Или это Квин Макграт вызывает перемены в тебе.

– Ого, – сказала Николь, отодвигая парчу вниз, чтобы видеть глаза тетки. – Не так уж много времени это у тебя заняло.

– Мой девиз – скорость. – Тетя бросила свою парчу и взяла племянницу за руку. – Поговорим об этом?

– Не о чем там говорить.

Фредди сморщила нос и понюхала.

– Пахнет проблемами, недовольством. И чем-то еще. Ах да, любовью.

Николь отпрыгнула назад.

– Твой нос не работает. Потому что это не любовь. Похоть, может быть, ну, чуть-чуть больше, но я не собираюсь влюбляться в типа, которому не верю, который врет, как актер, обещает одно и через пять минут уговаривается по телефону о другом. И это другое лишит меня в жизни основания. Это не любовь, тетя. Мне не нужна

любовь. Она только подводит людей, а я хочу просто прожить свою жизнь...

– Тпру-у! – Фредди подняла обе руки вверх. – Отдышись, дорогуша. И прислушайся к тому, что говоришь.

Николь перевела дыхание, села на помост для примерок, положив локти на колени, а голову – на руки.

– Извини меня. Но это не любовь.

– Сей протест весьма изряден, – торжественно продекламировала Фредди, усаживаясь рядом с Николь. Обняла ее за плечи и сжала. – Что произошло?

– Это длинная история.

– Время у меня есть.

Николь потрясла головой и закрыла лицо руками.

– Сложно все. Путаница с именами. Тайные послания. – Она поглядела на тетку сквозь раздвинутые пальцы. – Лифтовый секс.

Рот Фредди разошелся до ушей.

– Бог мой. Эта парча сегодня подождет. Рассказывай все-все.

Николь осталось только вздыхать.

– Ну, история началась с этого чертова лифта...

Тетя не требовала много подробностей, но получила достаточно, чтобы ее воображение могло вставить недостающее. К тому времени, как повествование дошло до утреннего звонка, явились непрошеные слезы.

– Он бизнесмен, тетя. К этому все сводится. – Николь вытерла мокрую щеку. – Не знаю, станет ли он убеждать своего шефа не сносить строений. Очень уж у него много поставлено на карту. Возможность стать партнером, вся карьера вообще.

– И ты.

Николь мотнула головой.

– Не думаю, что я вообще вхожу в его расчеты, кроме как – ну, ясно для чего. – Ты моя единственная.– То есть мне так кажется. – Это все-таки ты. – Может быть. Не знаю.

Фредди встала и вернулась к своему рабочему столу. Снова подняла золотой материал, и на этот раз ее огромные портновские ножницы решительно защелкали, пока кусок не распался на два.

Николь следила за ней и ждала своего приговора.

Наконец Фредди повернулась к ней, и – редчайшая из картин! – слезы увлажняли ее глаза.

– Я очень плохо поступила с тобой, мой цветик.

– Что? Ты о чем, тетя?

– Я старалась воспитать тебя по своему подобию.

– Почему это плохо?

Фредди вздохнула.

– В некоторых отношениях это хорошо. Ты самостоятельна, умеешь заботиться о себе. Этим я горжусь. – Она облокотилась на стол и в упор посмотрела на девушку. – Но твои родители хотели бы, если бы были живы, чтобы ты узнала любовь, как знали они сами. Это была чудесная любовь.

Черт! Опять этот комок в горле.

– Твои проблемы с Макгратом не имеют отношения ни к каким недвижимостям и сделкам. Ты понимаешь это сама, и я понимаю это тоже. – Фредди обошла стол кругом, присела перед Николь на корточки и протянула ей руки.