Унесённые ведром
Шрифт:
— Я тут после вашего запроса пошуровал осторожно, — Величко задумчиво постучал пальцами по столешнице. — Разузнал кое-что, так, по мелочи. Дом этот записан на одного средней руки бизнесмена из Тюмени, данные на него имеются, если надо. Сам он, конечно, тут ни разу не появлялся. Дом построен на отшибе, в лесу, так что незаметно подойти к нему можно только пешком, через самый бурелом. Это километров пять по сугробам будет. Есть одна дорога туда, но по ней, сами понимаете, только хозяева ездят, любого постороннего ещё на дальних подступах «срисуют». Денег в эту хоромину ого-го сколько вбухано,
— Конечно, — согласился с майором Попович. — Хотелось бы посмотреть на это чудное местечко своими глазами.
— Хорошо, — подвёл итог Величко. — Тогда я вам пока даю Сашу Казаченко с машиной и водителем, можете полностью на него рассчитывать. Если потребуется ещё какая помощь — обращайтесь безо всякого стеснения. Лично или через Александра. Что могу — сделаю.
— Спасибо, Станислав Степанович, — сказал Семён, поднимаясь. — Вы нам сильно облегчили задачу.
— И ещё, — улыбнулся майор. — Постарайтесь держать меня в курсе происходящего. Всё-таки я должен знать, что у меня на подведомственной территории происходит.
— Ну, это само собой, — пообещал начальнику милиции Попович. — До свидания. Ещё раз спасибо за информацию.
— Да не за что, — пожал им на прощание руки Величко. — Желаю удачи.
Амина с тревогой наблюдала, как друзья экипируются тёплыми вещами.
— А это точно не опасно? — спросила она ещё раз.
— Это ужасно опасно, — печально подтвердил Синельников. — Особенно для меня. Я лет десять не занимался физкультурой. А сейчас мне без всякой предварительной подготовки предстоит протопать пять километров по сугробам в одну сторону, и ещё пять — в другую.
— Ладно тебе заливать-то, — одёрнул его Попович, надевая одолженные у лейтенанта Казаченко валенки. — Саня нас довезёт до половины дороги. А два километра — это тебе не пять.
— И не шесть, — пробурчал Виктор. — Железная логика.
— Ну, присядем на дорожку! — предложил капитан, с трудом втискиваясь в кресло. — Чего-то я разбух от тёплых вещей.
— Ничего, жар костей не ломит, — успокоил его Синельников.
Посидели.
— Слушай, — вспомнил вдруг Семён. — А что это к тебе за тип на вокзале подходил в день отъезда? Маленький такой, чернявый.
— А что? — подозрительно спросил Витька. — Чего это ты вдруг вспомнил?
— Да рожа у него какая-то больно знакомая.
— Это из окружения Резо человек, — нехотя сказал старший лейтенант. — Он иногда мне кое-какую информацию сливает.
— Что-нибудь новое появилось? — заинтересовался Попович.
— Да нет. Намекнул только, что это Резо Папу заказал. Причём заказывал, говорит, самому Итальянцу.
— Альберту, что ли? — удивился капитан. — Ну и информация. Если это действительно Альберт Папанова шлёпнул, то это то же самое, как если бы он сам умер. Итальянца весь Интерпол уже пятый год ловит, всё поймать не может. А если поймают, ему и без Папы столько убийств навешают…
— Да знаю я, — поморщился Синельников. — Верней
— Почему?
— Ну так вспомни, как помогли отправиться на тот свет Папе.
— Вспомнил, и что дальше?
— А Итальянец как работает? — разозлился Виктор. — Совсем, что ли, память отшибло?
— Тьфу ты! — хлопнул себя по лбу Попович. — Ну конечно. Почерк. Он всегда делает только два выстрела — первый в сердце, второй в голову.
— То-то, — проворчал его собеседник. — А Папанова в ванной до приступа довели. Безо всяких там выстрелов.
— Слушай, а может, Альберт про общак откуда-то узнал? — выдвинул предположение капитан. — Вот и решил совместить приятное с полезным, а?
— Не знаю, — задумчиво потеребил подбородок Синельников. — Раньше он этим вроде не страдал…
— Ну так здесь и куш был не маленький, — вдохновенно продолжал свои рассуждения Семён. — Если бы он деньги нашёл, мог всю свою оставшуюся жизнь провести вдали от родины, абсолютно ни в чём не нуждаясь!
— Не знаю, не знаю, — пробормотал Виктор. — Если бы, да кабы… Чтоб эту версию проверить, надо поймать Итальянца и подробно его расспросить. А этого пока ещё ни одной живой душе сделать не удалось, сам об этом прекрасно осведомлён.
— Да уж, — вздохнул Попович. — За такого свидетеля можно и орден запросто схлопотать. Если поймаешь его, конечно…
— Это точно, — Синельников посмотрел на часы. — Пошли, что ли?
— Двинули, — согласился капитан. — А то жарко уже.
— Когда вас ждать? — с тревогой в голосе поинтересовалась Амина.
— Вечером, никак не раньше, — вздохнул Семён. — И перестаньте, ради бога, волноваться.
Амина взяла захваченную из дома книжку и устроилась на кровати в своей комнате.
Потянулись долгие часы ожидания.
Из жизни диких животных
«Олимпийский» ужин удался на славу. Чемпиона по бобслею чествовали с размахом: с тостами и периодическим качанием на руках. Поршень, посаженный во главе стола, раскраснелся от удовольствия и, по выражению Туриста, «чего-то там внутри головы соображал».
Началось всё с того, что, едва вся компания ввалилась в дом, Фёдор затребовал шампанского, дабы всё было «как у людей». Тусовка моментально притихла — все знали, что если в доме и есть шампанское, то только у Трофима. Братва предпочитала напитки попроще. Сивцов настаивал, приводя многочисленные примеры, в которых победители различного рода соревнований пили исключительно шампанское, а иногда даже обливали друг друга этим благородным напитком. В результате Турист едва ли не пинками заставил упирающегося Кислого сходить «на разведку» к Регине.
— Поинтересуешься, нет ли у них случайно лишней бутылочки шампанского, — напутствовал он трясущегося от страха «гонца». — Скажешь, Быня просит. Не пьёт он, мол, ничего кроме игристого. Давай, давай, не убьёт же она тебя, в самом деле! Ну, может, получишь, конечно, слегка по мордасам. С кем не бывает? А мы тебе за это, когда вернёшься, водки нальём.
Через пять минут Кислый вернулся с выпученными от изумления глазами и картонной коробкой в руках. В коробке стояло шесть бутылок французского шампанского.