Унесенные ветром. Том 1
Шрифт:
Его просто распирало от гордости, и Скарлетт вставила:
– Боже, какой ужас!
– Все обошлось, кость осталась цела, – пренебрежительно отмахнулся он. – Меня отправили в госпиталь на юг, а когда дело уже шло к выписке, в город нагрянули янки. Ох и лихо же нам тогда пришлось! Все произошло внезапно, поэтому все ходячие из госпиталя отправились помогать выносить припасы с военных складов и медицинское оборудование к железнодорожным путям, чтобы все вывезти. Мы как раз загрузили один поезд, когда янки ворвались в город с одного конца, а мы давай удирать с другого. Печальное это было зрелище: сидим мы на крыше вагона и смотрим, как янки жгут те припасы, что мы не сумели унести со склада. Мисс
– Боже, как это ужасно!
– Вот именно ужасно. А потом наши парни вернулись в Атланту, и наш поезд сюда же отправили. Это было незадолго до конца войны, мисс Скарлетт, и… осталось много посуды, кроватей, матрасов, одеял, и никто за ними не приходил. Я так полагаю, что по праву все это принадлежало янки. Таковы были условия капитуляции…
– Угу, – рассеянно кивнула Скарлетт. Она уже немного согрелась, и ее клонило в сон.
– Даже не знаю, правильно ли я поступил, – как бы извиняясь, продолжал Фрэнк. – Но я подумал и решил, что янки это добро все равно ни к чему. Скорее всего, они бы все сожгли. А наши платили хорошие деньги, и еще я подумал, что эти вещи должны принадлежать Конфедерации или конфедератам. Вы ведь понимаете, о чем я?
– Угу.
– Как хорошо, что вы согласны со мной, мисс Скарлетт. У меня будто камень с души свалился. Мне многие говорили, мол, не бери в голову, Фрэнк, но я так не могу. Как бы я потом смотрел в глаза людям, зная, что поступил неправильно? Как вы думаете, я правильно поступил?
– Конечно, – ответила Скарлетт, не понимая, о чем болтает этот старый дурак. О какой-то борьбе с совестью. В его-то возрасте мужчине уже пора бы научиться не беспокоиться по пустякам. Но Фрэнк всегда был такой – нервный, суетливый, настоящая старая дева.
– О, благодарю вас за поддержку. После капитуляции у меня было всего десять долларов серебром и больше ни гроша. К тому же вам известно, что янки сотворили с моим домом и лавкой в Джонсборо. Я просто не знал, как жить дальше. Вот я и потратил эти десять долларов на ремонт крыши старой лавки у Пяти Углов, перевез туда все больничное оборудование и стал его продавать. Посуда, кровати, матрасы нужны были всем, и я продавал их по дешевке, потому что вещи-то все равно были не мои, а… общие. Так я заработал немного денег и еще кое-чего прикупил, так что в лавке дела пошли как по маслу. Я на этом деле надеюсь заработать много денег.
При слове «деньги» Скарлетт тут же насторожилась, мысли у нее в голове прояснились.
– Так вы говорите, вам удалось заработать денег?
Фрэнк прямо-таки расцвел, заметив ее интерес. Женщины, если не считать Сьюлин, обращали на него не больше внимания, чем требовала простая учтивость, и ему очень польстило, что такая красавица, как Скарлетт, жадно ловит его слова. Он придержал лошадь, чтобы та шла помедленнее, так сильно ему хотелось рассказать историю до конца, прежде чем они доберутся до дому.
– Я не миллионер, мисс Скарлетт, да и по сравнению с тем, что у меня было прежде, нынешние мои доходы кажутся просто смешными. Но в этом году мне удалось заработать тысячу долларов. Половину суммы я, конечно, потратил на закупку товаров, ремонт лавки и аренду. Но у меня на руках осталось пятьсот долларов чистыми, дела идут хорошо, и на будущий год я рассчитываю получить две тысячи чистой прибыли. И даже знаю, как их использовать. Есть у меня в запасе еще один проект.
Как только разговор зашел о деньгах, у Скарлетт моментально вспыхнул интерес. Она кокетливо опустила свои густые, загибающиеся кверху ресницы и немного придвинулась к нему.
– Что за проект, мистер Кеннеди?
Он засмеялся и ударил лошадь вожжами.
– Я, наверно, утомил
Старый дурак!
– Я, конечно, в делах ничего не смыслю, но все это так интересно! Расскажите мне все, прошу вас, а если что-то будет непонятно, я попрошу разъяснить.
– Я подумываю о лесопилке.
– О чем?
– О лесопилке, где разделывают бревна и шлифуют доски. Я ее еще не купил, но собираюсь. Есть один человек по имени Джонсон, хозяин лесопилки – это уже за городом, на Персиковой дороге, – так вот он горит желанием продать ее. Ему срочно понадобились наличные, и он готов продать лесопилку и даже остаться на ней работать уже на меня, если я буду ему платить каждую неделю. Это одна из немногих лесопилок, уцелевших во всей округе после разгрома. В наше время владеть лесопилкой – все равно что золотыми рудниками, ведь нынче за древесину можно запросить любую цену. Янки пожгли большинство домов в округе, людям надо где-то жить, а жилья не хватает, вот все и помешались на строительстве. Все хотят достать пиломатериалов, да поскорее, а где же их взять? Люди стекаются в Атланту со всех сторон: наши фермеры не в силах обработать землю без своих негров, вот и хотят попытать счастья в городе, ну а янки да «саквояжники», те, само собой, никак не успокоятся, пока не обдерут нас как липку. Вот попомните мое слово, Атланта скоро станет крупным городом. Им всем понадобится строительный материал, и я твердо намерен купить эту лесопилку, как только… как только мне заплатят мои должники. Через год, надеюсь, мне уже удастся вздохнуть свободнее, не придется считать каждый цент. Вы… вы ведь понимаете, зачем я все это… для чего хочу быстро заработать денег?
Он покраснел и снова хихикнул.
«Он имеет в виду Сьюлин», – с раздражением сказала себе Скарлетт.
Она было подумала одолжить у него три сотни, но тут же устало отвергла эту мысль. Оказавшись в неловком положении, он смутится, еще заикаться начнет, найдет тысячу отговорок, но денег ей не даст. Он много работал ради этих денег, чтобы весной жениться на Сьюлин. А если он ссудит эти деньги ей в долг, свадьбу придется отложить на неопределенный срок. Даже если бы ей удалось, сыграв на сострадании и обязательствах перед будущими родственниками, вырвать у него согласие на заем, она знала, что Сьюлин этого не допустит. Сьюлин до смерти боится остаться старой девой, она горы свернет, но свадьбу отложить не позволит.
И что привлекает этого старого дурака в ее вечно ноющей, вечно всем недовольной сестрице, почему он так жаждет свить ей уютное гнездышко? Сьюлин не заслуживает любящего мужа и доходов с лавки и лесопилки. Попади ей в руки хоть немного денег, Сью тут же задерет нос и не даст ни цента для поддержания Тары. На то она и Сьюлин! Она сочтет, что ее все это не касается, и слезинки не прольет, если Тару продадут за долги или она сгорит дотла: главное, чтобы у самой Сьюлин были новые наряды, а перед фамилией стояло слово «миссис».
Стоило Скарлетт представить обеспеченное будущее Сьюлин в сравнении со своим собственным шатким положением и опасностью, грозящей Таре, как ее охватил гнев на вопиющую несправедливость судьбы. Поспешно, чтобы Фрэнк не разглядел выражения ее лица, она отвернулась и выглянула из двуколки на улицу. Ей суждено лишиться всего, что у нее есть, в то время как Сью… И тут Скарлетт приняла решение.
Сьюлин не получит ни Фрэнка, ни его лавку, ни его лесопилку!
Сьюлин не заслуживает этих благ. Все это достанется ей самой. Скарлетт подумала о Таре, вспомнила, как Джонас Уилкерсон, словно гремучая змея, вполз на ее порог, и ухватилась за последнюю соломинку, последнюю надежду на спасение. Ретт предал ее, но Бог ей послал Фрэнка.