Унесенные землянкой
Шрифт:
Либо она очень сильно хочет в сортир, либо…
– Кхм… И давно это с вами? – осторожно спросил рогатый, подождав пока Бэйри поднимется по лестнице.
Я непонимающе посмотрел на него, всем своим видом показывая, что я ни хера не понял, о чем он.
– Ну… Болезнь. – тихо продолжил здоровяк, внимательно смотря на мои руки.
– Какая еще болезнь!? – раздраженно буркнул я.
– Облысение и… Кхм, ваши рога и копыта… – совсем тихо спросил бык в рубашке, видимо, стесняясь говорить о подобных вещах.
Стоп. Он что, принял меня за одного из своих?
– Это венерическое… – нехотя ответил я и спокойно пошел к лестнице, не обращая внимания на жалостливый взгляд быка.
Объяснять ему, кто я такой, откуда, и почему он мудак и жертва атомных извращений, мне совсем не хотелось.
Поднявшись на третий этаж и найдя нужную дверь, я удовлетворенно отметил, что она нормального, человеческого размера. И мебель в номере – тоже. Если бы не ковры, развешанные везде, где только можно, то было бы совсем хорошо. Но и так тоже сойдет. Главное – кровать нормальная, а то могли бы и из неё ковер сделать, блин…
Судя по звукам из-за двери слева от меня, журналистка уже вовсю пользовалась душем. Брошенные возле двери шарф и пальто только подтверждали мою теорию.
– Может, ты объяснишь мне почему ты так не хочешь спать в отдельном… – громко начал я заходя в ванную, но заметив выражение мордочки Бэйри, что стояла под душевыми струями, осекся.
– Какого сена, Лукин, неужели ты не можешь подождать, пока я закончу!? Или ты хочешь прямо в душе? Ох ну я даже…
Что там было “даже”, я уже не слышал.
Пулей вылетев из ванной, я нервными движениями сбросил с себя вещмешок, приставил автомат к стенке, быстро достал полупустую пачку “Стали”, закурил и, не раздеваясь, завалился на кровать.
Долбанутая лошадь! Ё-мое, неужели я единственный нормальный человек в этом дурдоме!? Тьфу…
И что значит “хочу прямо здесь”? Она меня совращает, что ли!? Блин, ну точно ненормальная, надо будет об этом Селестии сказать. Пускай её в дурдом какой определит, или еще куда…
Я вдруг вспомнил, что и сам не мылся уже больше недели. Да и берцы не снимал примерно столько же… Представив себе запах своих носков, я рефлекторно поморщился. Глаза, наверное, режет похлеще “черёмухи”...
– Ну охуеть теперь… – проворчал я, вставая с койки и подходя к вещмешку с твердым намерением отыскать в нем пару свежих носков.
Надеюсь, она не станет подглядывать за тем, как я моюсь или еще чего, а то было бы как-то слишком странно…
90
– Ни за что не поверю что этот мудак не прячет тут что-нибудь… – пропыхтел Скоков, недовольно вылезая из под кровати и уже в который раз внимательно осматривая комнату.
Несмотря на то что Лира была искренне рада тому, что рядовой, несмотря на их разногласия, добровольно отправился на их с Сэйли поиски, решение о запрете алкоголя для Скокова оставалось в силе. Не то что бы Алексея сильно заботили приказы единорожки, но остальные бойцы, как ни странно, поддержали Лиру и даже убрали всё
– Ну наконец-то! – радостно воскликнул боец, нашарив под подушкой Лукина початую бутылку яблочной водки.
Зная, что в доме он остался один, Скоков спокойно плюхнулся на койку своего командира и, открыв бутылку, с наслаждением вдохнул крепкий запах перебродивших яблок.
– Заебись… – удовлетворенно сказал боец, уже собираясь присосаться к горлышку, но громкий стук в дверь нарушил его планы.
Со вздохом вставив пробку обратно и отложив бутылку, боец нехотя встал с кровати:
– Проходной двор, блять… проворчал он, выходя из комнаты лейтенанта и направляясь в сторону высокой входной двери.
– Я так и знала что ты здесь… – как-то странно поприветствовала его Эплджек, неуверенно оглядываясь по сторонам.
– Че надо? – сердито буркнул Скоков, явно недовольный тем, что его оторвали от очень важного занятия.
Фермерша презрительно фыркнула и, ловким движением поправив шляпу на голове, нервно протараторила:
– А “ничо”! У амбара крыша обвалилась! – закончила кобылка, выжидающе глядя на Алексея.
– Ну поздравляю, а я тут причем? – безразлично ответил рядовой, прислоняясь к дверному косяки и смотря на пони сверху вниз.
Эплджек на секунду опешила. Её и без того большие зеленые глаза расширились еще больше:
– Что значит “причем”!? А кто её ремонтировал!? – негодующе воскликнула кобылка, с силой ударив передним копытом по крыльцу.
Алексей скривился так, будто проглотил лимон без текилы.
– Второй раз чинить не буду. Вон, Пугачева припахивай… – безразлично проговорил боец, и уже собирался закрыть дверь, но не успел.
Эплджек быстрым движением передней ноги придержала закрывающуюся дверь.
– Ну он уже там, вот только… Ну не получается у него, сил не хватает… – смущенно закончила пони в шляпе, виновато глядя на солдата.
– Ясный хрен, он же дрищ! – самодовольно воскликнул боец.
Рыжая кобылка недовольно покачала головой, явно не одобряя поведение рядового, но его это мало волновало.
– Ну так ты поможешь? Ну, не мне, а ему? – сбивчиво проговорила Эплджек, стараясь выглядеть максимально безразлично.
– А что мне за это будет? – спокойно осведомился Скоков, скучающим взглядом разглядывая костяшки своих кулаков.
Кобылка сердито взглянула на своего собеседника, видимо, собираясь поставить его на место, но сдержалась. Покачав головой и раз поправив шляпу, сползшую на чёлку, желтая пони печально вздохнула и нехотя сказала:
– Бочку я тебе отдам. Полную.
– Вот это разговор! – радостно воскликнул Алексей и мгновенно выскочил за порог, поспешно закрыв за собой дверь.
Презрительно фыркнув и сплюнув себе под ноги, кобылка развернулась и молча пошла в сторону рощи. Скоков послушно двинулся за ней, закуривая на ходу. Обернувшись и заметив, как сильно изменилось настроение Скокова с того момента, как он услышал про бочку, Эплджек с досадой цокнула языком.