Унесённый ветром

Метельский Николай Александрович

Выключив комп, и убрав свой будущий ужин, и завтрак к слову, собрался идти в гости. Но не успел. Старик меня опередил, позвонив в дверь, как раз когда я одевал обувь.

– Здравствуйте Кента-сан, проходите, пожалуйста. Чай, кофе?

– И тебе привет Синдзи, кофе, если не трудно.

Еще бы он чай попросил. Вообще-то старый любит чай, но он у меня настолько хреново получается, что выбор старика очевиден. А вот то, что он вообще принял предложение что-то выпить, говорит о том, что разговор будет относительно серьезен. Интересно. Например, Акено, отец Шины, всегда принимает предложение, как выпить, так и перекусить.

А вот старик Кента, только если намечается разговор, о чем либо, и своей привычке ни разу не изменял. И мне действительно интересно, с чем он пришел.

Проводил старика, как всегда одетого в традиционное мужское кимоно, на этот раз черно-серого цвета, до гостиной и, предложив сесть в единственное, находящееся там кресло, пошел на кухню. Я не спец по приготовлению кофе, я вообще не понимаю все эти священнодействия по варке кофе, как и заваривания чая само собой, так что, быстренько сделав кофе в кофеварке, вернулся в гостиную.

– Как прошел первый день в школе? Завел друзей? И как тебе сама школа?
– Сделав первый глоток, стал расспрашивать старик.

– Отличная школа, сразу чувствуется элитарность. Друзей за один день не найдешь, но знакомство завел, есть такое дело. Ну а в целом, так себе денек, могло бы быть гораздо лучше.

– Друзья, знакомые... зануда ты.
– Услышал я в ответ бормотание.
– Как я слышал, у тебя сегодня в школе, кое-что неприятное произошло?

Да ладно, неужто он знает о Шиновском спиче? Следил что ли? Если нет, то плохо. Получается слухи о том, как его внучка вбила мою репутацию в асфальт, дошли даже до директора. Замечательно. Я за один день стал печально известен на всю школу. Я, конечно, понимал, что это произойдет достаточно быстро, но не настолько же. Теперь понятно, с каким делом он ко мне пришел. Видимо будет извиняться.

– Не волнуйтесь Кента-сан, я с этим разберусь.

– Ну, волноваться, предположим, нужно тебе.
– Ась? Не понял.

– Прошу прощения...?
– Я прямо чувствовал, как мои брови устремляются ввысь, но ничего не мог с этим поделать.

– Не понимаю твое удивление. Ты всерьез, рассчитываешь разобраться с главой клана Исикава? И как если не секрет?
– Фыркнув, спросил меня этот старпер. Ехидство, в этот момент, так и перло из старика.

Поелозив в плетеном кресле, он с любопытством уставился на меня, всем своим видом показывая, что ответ на его вопрос ему, ну очень, интересен. Я же, в некой прострации окинул взглядом гостиную.

– Что-то я совсем потерялся, Кента-сан, вы это о чем?
– На этот раз, удивленный взгляд вперился уже в меня.

– Исикава Кишо, сорок четыре года. Глава клана Исикава. Женат, отец четырех детей. Два сына, две дочери.
– Вот пердун старый, хорош обстановку нагнетать.
– И вот как раз, одну из этих самых дочерей, ты сегодня оскорбил. Старшую, любимую смею заметить.

Вот ведь стерва, и вправду дрянь! Бл..., тц. Нет ну это просто поразительное умение - почти до мата меня довела. Во второй раз, за день! И это, при конкретном ее отсутствии, в зоне видимости! Да я... вот... тц. Фу-у-х. Спокойствие Макс, только спокойствие.

– Если бы я тебя не знал..., я бы не стал вмешиваться. Если бы знал чуть хуже, настоял бы на твоем публичном извинении.
– Спокойней Макс, сохраняй спокойствие.
– Но я знаю тебя достаточно хорошо, что бы прийти сюда и уточнить, что все-таки произошло между вами двоими.

–

Если вкратце, то она трижды оскорбила меня, а потом дала понять, что считает нас не то что бы слугами, а так, ничтожеством.

– Сурово. И что, вот так вот, без причины?

– Поводом было то, что мы стоим посреди дороги, и мешаем ей пройти. И это притом, что она в меня врезалась, когда мы стояли с краю, этой самой дороги. Специально к бордюру отошли.

– Ты все говоришь "мы", а если уточнить?
– Медленно, чуть задумчиво спросил Кента.

– Охаяси Райдон.
– Старик чуть приподнял брови.
– Да-да, тот самый. Сын главы клана.

– Однако. Девочка попала.
– Да-а-а, старикашка умеет менять стиль общения.
– Я так понимаю, твой... знакомый подтвердит все, что ты сказал? Впрочем, не вижу смысла ему лгать. Даже будь эти два клана союзниками, чего и в помине нет. Что ж, на счет этой проблемы можешь не волноваться, остается другая.
– И пристальный взгляд.

– Ну что еще, что за проблема?
– Спросил я, после не продолжительного молчания. Ну не вечно же в гляделки играть?

– А вот это, ты мне скажи. Про случай с девушкой ты и не вспоминал, но день у тебя все равно был не очень. Хотелось бы узнать почему.

– Вы уж простите за грубость, но, мне-то что? Хотите - узнавайте.
– Тут главное не перегнуть. Слова то грубы, но ведь главное не слова, а то, как их подать. Я, так или иначе, собирался рассказать про подставу его внучки, вот только представить это надо, не как жалобу. Так что слова свои я сказал с этакой неуверенностью, как будто бы на меня подействовал его строгий взгляд. Аки подросток, пытающийся отстоять свою независимость.

– Синдзи-кун, - о, вот и суффиксы в ход пошли, - ты поступил, и собираешься учиться, в школу, где учится весьма специфический контингент, и одно не осторожное слово, может сильно тебе аукнуться. Конечно, в вашем случае, это слово должно быть оскорбительным, что при твоей нагловатости за тобой не наблюдается, но раз даже ты считаешь, что что-то случилось, то, наверное, будет лучше, если ты мне все расскажешь.

И вот эти его слова, меня немножечко взбесили. Какого хрена он вообще, тогда, меня в Дакисюро запихнул? Он что, думал мне, адреналина не хватает? Или он рассчитывал, что я буду подо всех прогибаться? Он что, слугу для своей внучки готовит? Может, мне ему еще, доклады ежедневные писать?

Умом я понимал, что все это фигня, а "истина где то там", но вспышка раздражения и возмущения была слишком сильна. Пришлось встать и пойти за сигаретами, по пути успокаиваясь. Грубить в любом случае не стоило, все ж таки старик... А вот закурить при нем самое то. В свое время, все семейство Кояма приложило немалый труд, что бы отучить меня от этой дурной привычки. Чуть ли не до боевых действий дошло. Хотя от Шины, как раз таки, пришлось отбиваться. Закончилось все их капитуляцией и негласным уговором - не курить в присутствии почтенного семейства. Исключением являлся мой дом, ну и случайности. Война вступила в холодную стадию намеков и обвиняющих взглядов, которая привела к тому, что я старался не курить при них, даже у себя дома, дабы не спровоцировать своих соседей, на новый виток войны. Вот с тех пор так и повелось - если меня кто-то из них достал и хочется ругаться, или чем-то раздражен, а вспылить нельзя, то я просто беру сигареты и закуриваю. И им неприятно, и мне зашибись.