Унгехоер. 1.2.3
Шрифт:
– Почему ты ничего не ешь? – С трогательной заботой спросила его Мона – на ней тоже не было лица.
– Слишком жарко! – Ответил ей Риг.
Она опустила глаза – она выглядела виноватой.
Он улыбнулся про себя – невзыскательно и ласково – она думает, что он знает об её, скажем так, интрижках. Конечно, он знает – он её даже понимает!
Риг вспомнил «Понять другого человека, значит, осознать его как такое же живое существо, как ты сам, а принять… принять, значит, дать ему шанс на счастье!».
Он посмотрел на жену –
Он не ожидал от неё… верности их любви? Браку? Он, правда, не ожидал этого от неё – слишком красивая женщина, слишком… непростая!
Он ожидал всего этого от себя – от самого себя, он никогда не компрометировал себя отношениями с другими женщинами. Не из чувства обязанности перед семьёй даже, сколько дорожил репутацией и… спокойствием – в душе он знал: ни одна женщина не даст ему больше, чем дала Мона.
– Что она дала тебе? – Спросил его внутренний голос. – Кроме спокойствия…
И Риг ответил этому голосу, – Она дала мне счастье спокойствия – крепкую дружную семью!
Они пришли на пляж в то место, в котором Джанни и Лорен договорились встретиться с Ари.
Ари не было – на жёлтом песке лежала кепка, которую сразу же узнал Риг, и футболка с принтом в виде динозавра, которую носит Ари.
– Где он? – Холодея от ужаса, спросил Риг, сына.
Перевёл взгляд на Лорен.
– Где он, чёрт побери?!
У него потемнело в глазах.
– Где Ари?! – Закричал он на детей.
Весь мир как будто обрушился на него – рухнул за эти секунды.
Риг посмотрел на вещи Ари, и ему захотелось заорать.
Он перевёл взгляд на Джанни и Лорен, посмотрел как сумасшедший – пустыми глазами.
– Папа… – Испуганно начал сын.
– Мистер Корсмо… – Так же испуганно сказала Лорен.
Риг посмотрел на море, вспомнилось «– Амедео 22 изображал одних людей с глазами, а других без.
22
Модильяни
– Почему?
– Не почувствовал душу, – только у тех, чьи души он почувствовал, есть глаза».
Там, вдали что-то было – что-то виднелось, что-то белое. У Рига сжалось сердце, – Ари… Ари!
Он побежал к воде, упал в неё, поплыл – да, это было тело, человеческое тело – это был Ари!
Риг прижал его к себе, поднял голову над водой, сжал его в своих объятиях, поплыл к берегу, вытащил его, рухнул вместе с ним на песок.
Ари не дышал.
Риг легонько похлопал его по щеке.
– Дыши… Давай, дыши.
Похлопал сильнее – Ари не дышал.
Риг погладил его лицо.
– Дыши, Ари… Дыши!
Ударил, ударил по щеке – не сильно, но чувствительно – достаточно для того, чтобы привести в чувства.
Ари не
Рядом с ними на колени упал Джанни.
– Давай я сделаю ему искусственное дыхание? Я умею!
Риг взглянул на него с такой ненавистью и отчаяньем, что Джанни отшатнулся.
– Я сам.
Глухое и яростное «я сам».
Он вновь погладил его, навис над ним, приподнял голову, и, открыв ему рот, вдохнул воздух.
– Дыши, любовь моя, дыши!
Вновь погладил его белое лицо с синими губами.
Он понял, что больше никогда никуда не отпустит его одного.
– Не оставляй меня одного, – С тихим отчаяньем взмолился Риг. – Я люблю тебя! Не оставляй!
Вновь вдохнул воздух в рот Ари.
Ари задышал, закашлялся, открыл глаза.
– Риг… Риг!
Посмотрел с радостью.
– Я так боялся тебя потерять, Риг!
Риг сел, сел на песке, закрыл лицо руками и заплакал. Заплакал от шока и осознания своей любви к Ари.
Он вспомнил, как сказал ему «– Всё изменилось, – для меня, всё изменилось. Наверное, это Судьба».
Он понял, что, да – Судьба – вся его жизнь изменилась за несколько дней!
– Риг…
Ари с усилием привстал, погладил его по голове, обнял.
– Любимый! Не плачь… Не нужно плакать! Я здесь – с тобой!
Риг вспомнил свою мать, которая, когда он был маленьким, водила его в садик мимо странной скульптуры.
– Что это, мама?
– Das Schicksal – Судьба – Унгехоер – чудовище страшилище изверг!
Книга 2
Часть 1
Тебе, моя любовь, всегда – Тебе!
«я прикасаюсь к твоей униженности и унесённости
как к ветхому, многострадальному завету
у меня свои часы
пришествия к тебе
линиям, губам и силуэту
свои часы,
чтоб воспевать тебя» 23
Глава 1
Она ударила его, – своим маленьким кулачком, ударила в грудь.
23
Мина Мискин
Она плакала – в её глазах были негодование и любовь.
Он подумал, – Где ты была раньше со своей любовью? Почему трахалась с другими?
Ему даже стало смешно; столько негодования из-за того, что…
– Отняли игрушку? – Подумал Риг. – Не очень любимую, но свою, игрушку.
Ему захотелось сказать ей; в какой момент (когда) ты стала считать меня дураком? Дураком, который не понимает, что женщина, которая любит секс, не может жить без него месяцами!
– А ты? – Сказал ему внутренний голос. – Ты перед ней не виноват?