Уничтожение
Шрифт:
Корабль содрогнулся от мягкого, но могучего удара. Ноги Тедди оторвались от пола и оператор буквально повис на кресле практически перпендикулярно стенам. Снизу в два голоса неслись ругательства.
Пол, несколько долгих секунд постояв почти вертикально, начал возвращаться в нормальное состояние.
– Что это, сэр?
– непослушными губами прошептал Тедди. Интерком истошно завопил что-то вроде "уничтожить нахрен все живое вокруг".
– Это война, рядовой, - прорычал поднявшийся на ноги лейтенант и довольно ловко запрыгнул в кресло. Ему
Тони Хоук, оператор CNN. 8642.
Тони с повседневной камерой, висящей за плечом, вальяжно разгуливал по корме авианосца. Мэри внезапно свалилась с острым приступом морской болезни - хоть минимальное волнение и не имело шансов сколько-нибудь серьезно поколебать огромную тушу корабля, девушке хватило. Так что оператор остался предоставлен самому себе. Накануне ему, хоть и с неохотой, вручили пропуск-"вездеход" и сегодня он им вовсю наслаждался, делая небольшие операторские зарисовки, болтая с экипажем или просто гуляя по кораблю. Сейчас был именно такой перерывчик.
Он подошел к самому срезу кормы и, ухватившись за туго натянутый леер, принялся рассматривать выбегающую где-то далеко внизу из-под корпуса корабля пенную струю. Хотелось курить, но на флоте подобные вольности были строго-настрого запрещены еще лет десять назад.
Тони горестно вздохнул и, постаравшись изгнать из головы мысли о сигаретах, отправился к виднеющимся вдалеке самолетам и марширующим между ними солдатам.
Все-таки, верхняя палуба длиной почти в треть мили - пару раз туда-сюда сходишь, - уже и зарядка, отвлекающая от никотиновой ломки.
Ему удалось дойти как раз до основной корабельной надстройки, десятиэтажным домом возвышающейся над его фигуркой, когда по всему периметру авианосца одновременно вспыхнули мигающие оранжевые лампочки. Воздух прорезала звонкая трель сирены и палуба вокруг оператора, как по мановению волшебной палочки, заполнилась мчащимися куда-то людьми. До него, ошеломленно смотрящего на это сумасшествие, только через долгих десяток секунд дошло, что на корабле объявлена тревога и что именно сейчас - самое время что-то снимать.
Камера пушинкой взлетела к плечу, а наметанный глаз принялся вычленять зрелищные моменты. Вот молодой матросик, соскакивая с трапа, смешно поскальзывается и летит на мокрую палубу... Мокрую?!
– Черт, откуда дождь...
– Тони оторвался от видоискателя и глянул вверх. И сразу же направил туда же камеру. Наверху творилось что-то непонятное. Ярко-синее небо прямо над авианосцем стремительно чернело. Клякса темноты быстро расползалась во все стороны... и шел дождь.
– Нужен общий план...
– пробормотал себе под нос Тони и опрометью бросился назад, на корму. Поскользнулся, чуть было не упал, как тот матрос, но все же добрался, прижался спиной к ограждению и выровнял картинку.
– Да я, мать его, бог журналистики...
Серая мокрая палуба, уходящая вдаль,
Кто-то, увидев его, замахал руками, требуя немедленно убраться с палубы, но ему было плевать.
Некоторое время в кадре ничего не происходило, а затем по нервам ударил беззвучный грохот. И незыблемая твердыня авианосца, надежней которой не было ничего в этом водном мире, внезапно стремительно начала заваливаться на правую сторону.
На пару долгих мгновений оператор, успевший изо всех сил вцепиться в стальной трос ограждения, почувствовал себя в невесомости. А затем борт авианосца встретил-таки на своем пути воды Тихого океана.
Могучий толчок едва не вырвал опору из судорожно сжатых рук Тони. Стальной гигант, до этого словно бы падающий в пропасть, теперь, окутавшись облаками брызг, наполовину скрылся под водой. Где-то далеко впереди, не выдерживая инерции, срывались с креплений самолеты, тут же мгновенно исчезая в беснующихся волнах. Неподалеку из вентиляционных отверстий левого борта выплеснулся длинный факел пламени, сопровождающийся красиво летящими обломками и бьющим по ушам треском. Сам Тони повис практически параллельно палубе, держась мертвой хваткой за единственную доступную опору. Совсем рядом с его ботинками, тщетно скребущими по палубному настилу, закрутилась бурлящая масса воды.
– Нам всем хана, хана...
– прошептал оператор, продолжая цепляться содранными в кровь пальцами за крепления троса. Огромная, непонятно откуда взявшаяся, волна мягко ударила в палубу, пытаясь унести Тони с собой и заставляя его заткнуться и зажмуриться. Затем схлынула так же быстро, как и появилась, а стальной гигант, опрокинутый на бок, начал выравниваться. Выровнялся - и тут же ушел в крен на другую сторону, окатив потоками не успевшей убраться с падубы воды скрючившегося на корме человека. И опять чуть не смыв его в океан.
Камера незадачливого оператора, до этого надежно держащаяся на своем ремне, внезапно непостижимым образом сорвалась, весело подпрыгнула и, увлекаемая остатками потока, покатилась к далекому борту. Тони, не отпуская трос, наудачу махнул ногой и сумел-таки прижать ремень аппарата к палубе. У него в голове пронеслась мысль, что, не сумей он в последний момент поймать камеру, пришлось было бы лететь за ней - без боя отдавать морскому богу уникальные кадры у него не было ни малейшего желания.
Корабль снова начал выравниваться и Тони смог-таки перехватить свой бесценный инструмент рукой. Несмотря на то, что палуба под ногами все еще плавно качалась, поднялся на ноги и осмотрелся.
Океан вблизи авианосца бурлил и волновался, но чем это было вызвано, оператор так и не понял. Впрочем, на этот счет он особо не заморачивался - потом расскажут. А сейчас нужно снимать странное природное явление...
Явления больше не было. Тони посмотрел на камеру у себя в руках, на небо, снова на камеру... Черной кляксы в небе больше не наблюдалось.