Уникум
Шрифт:
– Андрей Дмитриевич знает о твоих планах?
– Догадывается. Он мне предложил в ответном письме «не дурить и немедленно возвращаться в Кибрэ», но я ему написал, что не могу вернуться отсюда ни с чем. По-моему, он меня понимает.
После того как Ник узнал, что генерал лишил его отца и многие годы мучил мать, он не мог не воспользоваться пусть ничтожным шансом отомстить негодяю. Ник надеялся, что если Шарадов прав и он действительно обладает даром мгновенно расшифровывать любые коды и противостоять программным атакам, то он сможет на равных сразиться с Бладредом. Несмотря на увещевания Багировой, профессор не стал отговаривать мальчика от того, что тот задумал. Написал только,
Ник ни секунды не сомневался в том, что Арсен его друг. Анну он ни разу не видел, но, судя по рассказам Сью и Ратуки, она вполне могла бы стать ему другом. А вот Тед… Шарадов не знал о письме, которое Ник получил от Бэйли. Правда, Ник и сам до конца не был уверен, что его писал Тед, а не генерал Бладред, в лапы которого Тед попал случайно. Но что было бесспорно – так это то, что в Кибрэ окопался предатель. Причем занимал он высокое положение: переправить сообщение через петуха мог далеко не каждый. Но думать об этом не хотелось.
– Да, профессор Шарадов умеет понимать своих студентов, мне это хорошо известно. – Мистер Трэйч мечтательно улыбнулся, вспоминая далекие времена. – Я не случайно тебя спрашиваю о планах. Думаю, чем бы тебе помочь. Теперь, когда я кое-что тут устроил, это возможно.
– А что вы устроили?
– Я ученый и не смог бы всю оставшуюся жизнь печь булки. Я привык печь идеи. И, пока они свеженькие, их осуществлять. Про связь Лунарбима с Интернетом ты уже знаешь. Но про то, что в нашем распоряжении имеется целый звездолет…
Он не успел договорить, потому что с Лейном-Ником произошло что-то невероятное: мальчик вскочил как ошпаренный, размахивая руками так, будто за ним гнался пчелиный рой, и прокричал:
– Звез-звез-до-до-лет-лет???!!!
– Тихо, мальчики, по-моему, вам вредно говорить обоим сразу!
Трэйч понял, что известие произвело такое сильное впечатление, что сознания Лейна и Никиты решили воспользоваться телом одновременно.
Две-три секунды на лице мальчика отражалась внутренняя борьба, а потом он сказал:
– Да, пап, мы как-то не сговорились. Но теперь все нормально, говорить буду я, а слушать будем оба.
– Вот и отлично. Итак, друзья, у нас есть звездолет…
И мистер Трэйч рассказал историю о том, как все произошло.
Попав на Атлантиду, Эдвард Трэйч первое время занимался исключительно своей пекарней. Он был так огорчен помешательством своего заместителя, так боялся за свою семью, что решил бросить попытки связаться с оставшимися на Земле шарадовцами. Однако с каждым годом мистер Трэйч все сильнее тосковал по своим друзьям. К тому же новости, приходившие с Земли, становились все более удручающими: техногенные катастрофы следовали одна за другой, неведомые доселе вирусы косили тысячи людей, международные конфликты то и дело перерастали в ожесточенные войны. Население Земли стремительно сокращалось. Многие потянулись на Атлантиду, но кораблей на всех желающих не хватало. Эдвард понимал, что несчастья землян – дело рук генерала Бладреда, и сердце его замирало от боли и сострадания, и душа болела оттого, что он ничем не мог им помочь.
Как-то ночью, когда в окошко его дома светили все три луны Атлантиды: розоватая красавица Галилея, ярко-белый гигант Зевс и темно-оранжевый, почти рыжий карлик Джерри, Эдварду Трэйчу не спалось. В который раз он спрашивал себя: «Зачем Бог дал мне ум ученого, если я применяю его только на выпекание пышек? Надо действовать! Но где взять оборудование?» И тут в ночном небе он увидел звездолет, подлетающий к космодрому Атлантиды. Инверсионный след еще долго переливался в лучах Зевса. Вдруг его осенило: звездолет! Вот
Несколько ночей, пока три спутника Атлантиды то появлялись, то исчезали, Эдвард обдумывал, как захватить звездолет. Все планы упирались в одно: сделать это незаметно нельзя – звездолеты прилетали на Атлантиду не каждый день. Оставался только один путь: вступить в переговоры с экипажем корабля, убедить их встать на сторону Кибрэ. Боже мой! Придется объяснять, что такое Кибрэ! Поверят ли они, что можно перемещаться между Реальностями?
Тем не менее Трэйч решился.
Неделями он пропадал на космодроме, стараясь получить максимум информации об устройстве кораблей и расписании полетов. Какая же радость охватила его, когда, читая списки звездолетчиков, он наткнулся на фамилию Жуков! Штурманом одного корабля значился Петр Жуков! Петр Николаевич был профессором Московского университета и работал в секретном представительстве Кибрэ. Эдвард помнил его отлично: высокий человек лет пятидесяти, все еще красивый, хоть и седой, с выправкой военного летчика, лучезарной улыбкой и голубыми глазами.
Российский корабль «Витязь», пилотируемый командиром Потаповым и штурманом Жуковым, прибывал на Атлантиду через два дня. Эдвард лихорадочно составлял план: как подойти к Жукову незаметно для остальных, как уговорить его выслушать, что сказать. Если не использовать этот шанс, следующий появится нескоро. В следующий раз «Витязь» прилетит только через полгода.
К счастью, Жуков сразу же узнал Трэйча и не только согласился на разговор, но и сам был в нем заинтересован. Оказалось, что весь экипаж «Витязя» и часть его пассажиров состоит из трансреалов. Перед ними поставлена задача создать на Атлантиде лабораторию-представительство Кибрэ. «Вот только ума не приложу, как мы будем связь с Кибрэ поддерживать, если тут нет ничего, кроме Лунарбима», – сетовал Жуков. Эдвард поинтересовался, значит ли это, что корабль не полетит обратно на Землю. Петр Николаевич отрицательно помотал головой: «Полетит, только состав экипажа будет неполным. Генералу доложат, если звездолет не вернется». «А если он увидит крушение „Витязя“?» – хитро подмигнув, спросил Трэйч.
Все оборудование, необходимое для продуцирования голограммы взрыва, имелось на борту корабля. Конечно, эти приборы не были предназначены для спецэффектов, но Трэйчу удалось их перепрограммировать. А для того, чтобы после имитации взрыва «Витязь» исчез с экранов всех следящих устройств, он решил воспользоваться принципом, по которому были сделаны защитные костюмы. Пришлось только усилить гасящие сигналы. Энергоресурсов звездолета при таких затратах надолго не хватит, но за то время, что «костюм» будет работать, корабль можно переместить в какое-нибудь глухое место, где его никто не станет искать, – благо таких мест на Атлантиде было еще много.
«Витязь», подняв огненную волну, взмыл в утреннее небо, но вместо того, чтобы отправиться в открытый космос, на высоте около десяти километров свернул на орбиту и, как обыкновенный самолет, полетел на скалистое восточное побережье Нового Атлантического океана. На месте разворота мгновенно появилась отлично выполненная голограмма, излучающая все сигналы, которые должны идти от взорвавшегося корабля. А к обшивке «Витязя» в шести местах были прикреплены защитные элементы – металлические шары на присосках. Быстро «впитавшись» в обшивку, как тряпочки в кожу, они гасили излучения от летящего над океаном корабля.