Универсальная хрестоматия. 1 класс
Шрифт:
Книги писателя-натуралиста всегда пользовались большой популярностью и в нашей, и во многих зарубежных странах, были переведены на многие иностранные языки — болгарский, немецкий, албанский, венгерский, словацкий, чешский, польский и другие.
Передышка I
От деревни до ближайшего леса дорога шла через широкое поле. Идёшь по нему в летний день — солнце печёт, жара. Кажется, конца-краю нет этому полю.
Но как раз на половине пути, у самой дороги, росла зелёная развесистая берёза.
Кто бы
И так это славно бывало: кругом всё поле даже блестит от солнца, а под густой берёзой свежо, прохладно. Над головой зелёные листья шумят, будто зовут присесть и передохнуть немножко.
Вот и прозвали эту берёзу местные жители «Передышкой».
Ранней весной только пригреет получше солнце, а Передышка уже зазеленела, стоит среди поля нарядная, сплошь усыпанная клейкими молодыми листочками.
А осенью Передышка становилась вся жёлтая. Подует ветер, и полетят золотые листья.
Целые стаи перелётных птиц садились передохнуть на берёзу.
И так уж, бывало, заведено, из года в год, много лет: человек ли идёт из леса в деревню, птица ли откуда-то издали прилетит — для всех берёза посреди поля служит местом отдыха.
Но вот однажды осенью возвращались ребята домой с вязанками хвороста. Дошли они до берёзки и, как полагается, отдохнуть уселись.
Кругом по-осеннему неприютно: поле пустое, серое, давно уже с него хлеб убрали, только сухое жнивьё жёсткой колючей щёткой торчит. А у самой дороги картофельные гряды темнеют. Ботва на них почернела, дожди да ветры прибили её к самой земле.
Посидели ребята немного под деревом, а потом кто-то из них предложил: «Давайте костёр разведём, погреемся и картошку в золе испечём».
Сказано — сделано.
Наломали сухих палочек из хвороста, стали костёр разводить, а он не горит: ветром огонь задувает.
— Постойте! — кричит один мальчуган. — Тащите-ка сучья к берёзе. Вон у самых корней будто печурка, там уж костёр не задует.
Так и устроили.
С тех пор ребята приладились между корнями берёзы костёр разводить, картошку печь. И огонь разжигать было очень удобно: надерут коры с той же берёзы, она жарко горит, в один миг костёр разгорается.
Всю кору с дерева поободрали. А между корнями выжгли большую чёрную дырку — настоящую печь. II
Наступила зима. Ребята перестали ходить в лес.
Всё кругом: и поля, и леса — засыпал снег. Посреди белого поля виднелась одна только берёза. Её ветви обледенели, покрылись инеем. И когда утром солнце вставало, берёза казалась нежно-розовой, будто нарисованной тонкой кистью на синем фоне морозного неба. Только внизу, у самых корней, по-прежнему чернела обугленная дыра. Но и она теперь не очень была заметна — снаружи её слегка припорошил снег.
Но вот и зима прошла. Потекли ручьи. Запестрели в поле проталины, всё
И только одна Передышка в эту весну не покрылась зелёной листвой. Она стояла голая, потемневшая. Ветер обломал у неё сухие ветви и оставил лишь крючковатые толстые сучья.
«Засохла наша берёзка, не будет теперь Передышки», — говорили в деревне.
А потом однажды приехали на дрогах люди с топором и пилою, свалили сухое дерево и увезли на дрова.
Остался от Передышки один только пень, а внизу под ним — чёрная обугленная дыра. III
Шёл как-то лесник из деревни к себе в сторожку, и ребята с ним тоже пошли в лес по ягоды. Дошли до середины поля. Жарко, а укрыться от солнца негде, один пень у дороги торчит.
Поглядел на него лесник, рукой махнул.
— У кого же это, — говорит, — хватило совести Передышку сгубить? Выжгли дыру у самых корней да ещё всю кору со ствола ободрали…
Стыдно стало ребятам. Вот ведь они что по незнанию наделали. Переглянулись между собой и рассказали обо всём леснику.
Тот покачал головой.
— Ну, — говорит, — что было, того не воротишь, а теперь надо вашу вину исправлять.
Ребята обрадовались. Только как же её исправить?
— А вот как, — сказал старик. — Осенью приходите ко мне в сторожку. Выкопаем мы молодых кустов да берёзок, всю дорогу ими обсадим.
Так и решили. Было это лет десять назад.
А теперь от деревни до леса вся дорога деревьями и кустами обсажена. А посредине пути торчит старый широкий пень.
В этом месте по-прежнему все садятся передохнуть. Сидят кто на пне, а кто просто так, на земле, под тенью густых молодых берёзок. И это место зовётся по-прежнему — Передышка.
Николай Иванович Сладков (1920–1996)
Николай Иванович Сладков родился в 1920 году в Москве, но всю жизнь прожил в Ленинграде, в Царском Селе. Здесь, неподалёку от его дома, было много старых лесопарков. С детства он любил природу и очень ею интересовался. Со второго класса начал вести дневники, куда записывал свои первые впечатления и наблюдения. С Виталием Валентиновичем Бианки — замечательным писателем, ставшим его учителем, другом и единомышленником — он познакомился, будучи юннатом. Вместе с Бианки он много лет готовил радиопередачу «Вести из леса», отвечал на многочисленные письма слушателей.
Всему своё время
Надоела зима Сороке. Вот бы лето сейчас!
— Эй, Свиристель, ты бы лету обрадовался?
— Спрашиваешь ещё? — Свиристель отвечает. — Перебиваюсь с рябины на калину, оскомина на языке!
А Сорока уже Косача спрашивает. Жалуется и Косач:
— Сплю в снегу, на обед одна каша берёзовая! Брови красные — отморозил!
Сорока к Медведю стучится: как, мол, зиму зимуешь?
— Так себе! — Миша ворчит. — С боку на бок. На правом боку лежу — малина мерещится, на левом — мёд липовый.