Универсальная хрестоматия. 2 класс
Шрифт:
– Писать латинскими буквами, – объяснила мать. – А какое лекарство, ты сам должен знать. Ты же – врач!
Алёшка посидел над листком бумаги, подумал и сказал:
– Мне эта работа что-то не очень нравится. Я лучше так, как папа, работать буду.
– Что ж, давай, как папа! – согласилась мама.
Вернулся домой отец. Алёшка – к нему.
– Я больше в школу не пойду, – говорит.
– А что же ты будешь делать? – спросил отец.
– Работать буду.
– Кем
– Как ты, – сказал Алёшка.
А отец у Алёшки мастером работал на том самом заводе, где «Москвичи» делают.
– Очень хорошо, – согласился отец. – Давай работать вместе. Начнём с самого лёгкого.
Достал он большой лист бумаги, свёрнутый в трубку, развернул и сказал:
– Вот перед тобой чертёж новой машины. В нём есть ошибки. Посмотри какие и мне скажи!
Алёшка посмотрел на чертёж, а это не машина, а что-то совсем непонятное: линии сходятся и расходятся, стрелки, цифры. Ничего здесь не разберёшь!
– Я это не умею! – признался Алёшка.
– Тогда я сам поработаю, – сказал отец, – а ты пока отдохни!
Отец склонился над чертежом, лицо его сделалось задумчивым, серьёзным.
– Папа! А почему у тебя на лице ёлочки? – спросил Алёшка.
– Это не ёлочки, а, наверное, морщинки, – сказал отец.
– А почему они?
– Почему? Потому, что учился я много, работаю много, – сказал отец. – Это только у бездельников кожа гладкая.
Алёшка подумал-подумал и говорит:
– Пожалуй, я завтра опять в школу пойду.
Простуженный ёжик
Было это поздней осенью в последний год войны. Шли бои на польской земле.
Однажды ночью мы обосновались в лесу. Разожгли костёр, согрели чай. Все улеглись спать, а я остался дежурить. Через два часа меня должен был сменить на посту другой солдат.
Сидел я с автоматом у догоравшего костра, на угольки посматривал, к шорохам лесным прислушивался. Ветер шелестит сухой листвой да в голых ветвях посвистывает.
Вдруг слышу – шорох. Будто кто-то по земле ползёт. Я встал. Автомат наготове держу. Слушаю – шорох смолк. Опять сел. Снова шуршит. Где-то совсем рядом со мной.
Что за оказия!
Глянул я под ноги. Вижу – кучка сухой листвы, да будто живая: сама собой движется. А внутри, в листьях, что-то фыркает, чихает. Здорово чихает! Присмотрелся получше: ёжик. Мордочка с маленькими чёрными глазками, уши торчком, на грязно-жёлтых иглах листья наколоты. Подтащил ёжик листья поближе к тёплому местечку, где костёр был, поводил носом по земле, чихнул несколько раз. Видно, простудился от холода.
Тут время моей смены настало. Заступил на пост солдат – казах Ахметвалиев. Увидел он ежа, услыхал, как тот чихает, и ну меня ругать:
– Ай, нехорошо! Ай, нехорошо! Сидишь и смотришь спокойно. А у него, может, грипп или воспаление. Смотри, весь дрожит. И температура, наверное, очень большая. В машину его надо взять, лечить его надо, а потом на волю выпускать…
Так
А когда весна настала, мы его на волю выпустили. На свежую травку. И какой день тогда выдался! Яркий, солнечный! Настоящий весенний день!
Только было это уже в Чехословакии. Ведь и весну и победу мы там встречали.
Сложное поручение
В годы войны был у меня товарищ. Мы шутя называли его звероводом. Это потому, что по профессии он зоотехник, работал раньше в зверосовхозе. Ну, а на фронте, в нашем артиллерийском дивизионе, он был разведчиком. Очень гордился наш зверовод своей военной профессией. И верно, лихим разведчиком он был!
Мы стояли на окраине большого немецкого города, когда нашего зверовода неожиданно вызвал к себе командир дивизиона.
– Вы были до войны зоотехником? – с ходу спросил он.
– Так точно!
– И работали в зверосовхозе?
– Так точно. Выращивал соболей и серебристых лисиц.
– Отлично! – сказал командир. – Берите мою машину и немедленно отправляйтесь к коменданту города. Он ждёт.
Ничего не понимая, зверовод спросил:
– А разрешите узнать, товарищ майор, зачем?
– Там узнаете, – сказал майор, сдерживая улыбку. – Торопитесь!
Прибыл зверовод к коменданту города – молодому подполковнику.
Комендант задал ему те же самые вопросы, а потом сказал:
– Очень хорошо. Есть поручение. Немедленно отправляйтесь в зверинец и берите бразды правления в свои руки. Я подписываю приказ о вашем назначении комендантом зверинца. Даю в ваше распоряжение роту солдат. Обеспечьте животных едой, накормите всех до одного, а то они кричат там с голоду. Немцы их уже дня четыре не кормили. И ещё одно, самое сложное. Там есть бегемот. Его ранило осколком в спину. Надо немедленно оказать ему помощь…
– Но простите! – взмолился зверовод. – Я же зоотехником был, с лисами дело имел, но никогда…
– Я до войны тоже никогда не был комендантом города, – перебил его подполковник. – Музыку преподавал в школе. А сейчас приходится. Выполняйте! И в случае чего беспокойте меня. Смотрите, чтобы ни одна зверюга не пропала!
Хочешь не хочешь, а приказ пришлось выполнять. Явился зверовод на место новой службы и ужаснулся. Хоть и небольшой зверинец, а хлопот полон рот. Тигр, два медведя, обезьяны, птицы – все ревут и галдят, еду просят. В бассейне голодные тюлени мечутся. Испуганные олени и горные козлы по дорожкам зверинца бегают. А тут ещё раненый бегемот! Плавает бедняга в воде, вздымая волны, и от боли орёт так, что хоть уши затыкай.