Универсальный саквояж миссис Фокс
Шрифт:
– Ну, и что ты решил?
– Решил, что это как-нибудь само. Уж как-нибудь. Только бы выбраться.
– Вот, – заметил Дюк. – Такое, черт побери, совпадение! Это судьба, не иначе. Другого объяснения я не вижу.
Сын баптистского пресвитера давно решил, что не так уж важно, есть ли на свете бог, нет ли его, и с отвращением дергался, если слышал про всякого рода «Провидение», «рок» или иной какой-нибудь «промысел божий». Но при мысли о том, что кто-то взял, да и устроил все как нельзя лучше, быстро согласился, что против такой судьбы ничего не имеет.
– Ну
– Мог бы не спрашивать, – махнул рукой Дюк, соскакивая с подоконника. – Надо же нам до завтра что-нибудь делать.
На столе стояла еще маленькая зеленая лампа, глобус, чернильница в виде лошади у колодца, в ложбинке которой валялось перо с обгрызенной деревянной ручкой, губная гармоника и зеленая квадратная жестянка от чая. Пока приятель рылся в стопке журналов, Дюк полез взять гармонику и жестянка грохнулась на пол. Двое джентльменов заползали по полосатому коврику, собирая рассыпавшуюся дребедень. Под столом обнаружились чугунные гири. Джейк ехидно шмыгнул носом, за что сейчас же получил по этому носу пачкой карточек от игры «Бунго».
– За что? – праведно возмутился плечистый искатель приключений, кинув в лязгнувшую жестянку две засохших краски – зеленую и коричневую.
– Я величайший атлет современности, – отозвался Дюк, метко швырнув туда же деревянного солдатика во французском мундире и со сломанным штыком. – Запомните это навсегда, сэр!
– А что, похоже, что я сомневаюсь? Ну что вы, сэр!
Джейк отлепил от полукруглого магнита кучку сапожных гвоздиков и теперь с интересом проверял, можно ли заставить их ползти по жестянке, если водить магнитом с противоположной стороны. Попалась еще сливочная тянучка – твердая, как те гвоздики, и намертво слипшаяся с фантиком. Пока сын похоронного церемониймейстера размышлял, заметят ли пропажу, если сунуть ее в рот, открылась дверь и вошла миссис Маллоу.
– Джейк, я считаю, что вы должны предупредить свою семью. Они ведь не знают, где вы, я права?
Молодой человек мгновенно забыл про конфету. Оба джентльмена вынырнули из-под стола, причем, Джейк больно въехал локтем в ножку кресла – легкого деревянного кресла с круглой спинкой. Поставил упавшее кресло на место. Вздохнул, разглядывая большую карту, висевшую над столом. Рядом с картой были еще цветные гравюры: сражение двух пиратов, и несколько обезьян, резвящихся в зеленых ветвях джунглей.
– Меня вряд ли благословят в дорогу, – хмуро сказал он.
– Но ведь они и до этого вас не одобряли? – миссис Маллоу с улыбкой пожала плечами.
– Так что какое тебе дело до их дурацкого благословения? – добавил Дюк.
– Мармадьюк! – строго сказала мачеха.
– Что? Это же правда! – дернул плечом тот.
– Все равно так говорить невежливо, – миссис Маллоу обняла Джейка за плечи, повела к дивану и села рядом:
– Просто предупредите их. Чтобы они не думали, что с вами что-то случилось. Вас ведь, наверное, ищут!
Честно признаться, молодой человек как раз на это и надеялся. Ему представлялось…
– Джейк! –
– А? – откликнулся тот, отвлекаясь от мыслей о том, как семейство Саммерсов признает, наконец, что он был не так уж плох, и даже в чем-то хорош, но больше никогда его не увидит. Никогда.
Миссис Маллоу потрясла пальцем.
– Я знаю, о чем вы думаете. Сейчас мы поедем к вашим родным, вы предупредите их о своем отъезде…
– Ох, нет! – простонал Джейк.
– … и немедленно вернемся.
Молодой человек поднял на нее умоляющие глаза. Миссис Маллоу молча потрепала его по руке и вышла.
– Ну вот и ты, – сказал мистер Маллоу.
Он читал газету на диване в гостиной, но по его позе было понятно, что он чего-то, точнее, кого-то ждет.
Они вышли на улицу, мистер Маллоу остановил экипаж, Джейк, робея, произнес «Чейс-стрит» и экипаж загрохотал колесами.
Когда он шагнул в двери родного дома, Маллоу остались ждать в экипаже. Собственно, мистер Маллоу предложил пойти вместе, но Джейк гордо отказался. Что касается миссис Маллоу, ее вообще хотели оставить дома, но женщина была непреклонна.
– Так мне будет спокойнее, – сказала она, хотя полчаса назад сама уверяла, что все происходящее – обычное дело и волноваться совершенно не о чем.
Дверь открыла Роз. Молча пропустила его в дом. «Что, если попросить ее передать отцу и матери, что я уезжаю и уйти?» Джейк тут же отогнал эту трусливую мысль. Прежде всего, мистер Маллоу ни за что не поверит, что его отпустили без единого слова. Кроме того, при мысли о том, что вот сейчас он скажет отцу о своем уходе – не спросит позволения, а всего лишь поставит в известность – победно колотилось сердце. Джейк просто не мог отказать себе в радости увидеть лицо отца в этот момент. И он увидел это лицо.
Ноги приросли к полу, язык присох к небу. Пресвитер молча стоял, скрестив руки на груди, и смотрел на него.
– Отец, – как мог, спокойно, произнес Джейк, – я уезжаю.
Мистер Саммерс молча указал ему на кресло.
– Делаешь вид, что не слышишь? – Джейк усмехнулся. – Не поможет. Я ухожу. Прощай.
– Трость, – приказал миссионер и Роз выбежала из комнаты.
Отец и сын молча смотрели друг на друга.
– Я уеду, – повторил Джейк. – Больше тебе не придется…
Он увидел, как вернулась Роз с тростью и все-таки запнулся.
– Прощай, отец.
И опять его как будто не слышали. По-прежнему не произнося ни слова, пресвитер указал на кресло.
– Отец, ну, что ты, как маленький? Не получится, смирись с этим. Больше не получится. Слышишь?
Ладонь Саммерса-старшего взметнулась и юноша оглох. В ухе звенело. Левая щека горела огнем.
– Хватит, – глухо произнес Джейк.
От второй пощечины мотнулась голова. Отец не успел произнести ни слова. Джейк размахнулся и ударил его в лицо кулаком.
Бакенбарды пресвитера судорожно задергались. Из разбитых губ показалась кровь. Роз выбежала, закрыв лицо фартуком.