Университет имени Конкордии Непобедимой. Маскарад
Шрифт:
– Дайр Фатуитас, дайра Суперара! Прошу, сядьте наконец и позвольте мне начать.
Голос прозвучал настолько сурово, что парочка мигом прекратила свои некультурные лобызания и вернулась на предназначенные им места. Теперь Пуэлла была единственной, кто стоял – она чувствовала себя обвиняемой на суде и краснела под тяжестью четырех пронзительных взглядов.
Ректор оказался смуглым эвитианцем: натертая блестками кожа, длинные дреды, необычный наряд песочного цвета, многослойные бусы с изображениями Скарабайи на больших декоративных монетах. Его золотые кошачьи глаза отличались необычайной внимательностью,
– Мы не зря позвали Вас сюда, дайра Пуэлла Лакрим, – сказал он серьезно. – Должно быть, дайра Суперара уже обмолвилась, что такой талант должен находиться под контролем – если же нет, то это говорю Вам я.
– Совершенно верно, – изящно кивнув седой головой, вставил дайр Фатуитас. – Вы просто сняли эти слова с моего языка, дражайший Ангор!
– Контроль – единственное, что имеет значение, когда речь заходит о людях вроде Вас, дайра, – грубовато отрезала женщина в платье, имени которой Пуэлле не сказали. – Собственно, по этой причине мы здесь. Нам необходимо увидеть Ваши силы в действии и принять решение относительно дальнейшей их судьбы.
– Дальнейшей судьбы? – удивленно спросила девушка, позабыв про всякое стеснение. – Что вы имеете в виду?
– Могущество Демиурга и родственные связи с Конкордией делают Вас уникальной личностью – и это мы еще не упоминаем связь с Корвусом, – неумолимо продолжал Ангор. – Мы, Клан Аристократов, знаем больше, чем кто-либо, но Ваша история действительно невероятна. С каждым днем она становится все полнее и все больше шокирует. Возможно, мы стоим перед будущим божеством.
– Речь идет о Вашей канонизации как Демиурга, – объяснила дородная женщина, плавно кивнув крупной головой; в ее волосах слабо поблескивало несколько шпилек. – А также о том, чтобы взять Ваши силы под полный контроль со стороны аристократии и Совета Эрусов, поскольку пускать ситуацию на самотек совершенно не в наших интересах.
– Буду предельно честен с Вами, дайра Пуэлла, – поднял руку Ангор, и все трое членов Круга воззрились на него с благоговейным почтением. – Мы находимся в состоянии ужаса и шока – не сказать, чтобы последний был таким уж приятным. Несомненно, Ваши силы поразительны, однако тот факт, что принадлежат они столь юной дайре, заставляют меня тревожиться – созданиям Вашего возраста свойственно…
– Я не стану совершать глупостей, дайр Ангор. – Пуэлла посмотрела в его желтые кошачьи глаза, но тут же отвела взгляд: их взор был пронзительным, холодным, подмечающим – ректор словно видел ее насквозь, чего совершенно не скрывал. – Мои способности уже стали причиной победы над декурсиями однажды. Думаю, это хорошо доказывает, что я планирую использовать их и впредь исключительно в целях защиты людей Двенадцати Держав.
– Как… патриотично, – задумчиво бросил дайр Фатуитас. – Мне нравится эта девушка! Она такая… такая искорка, – закончил он.
Полная дайра бросила на него предупреждающий взгляд, однако пожилому ловеласу, кажется, не было до нее ровным счетом никакого дела.
«Какие же они все-таки неприятные, – подумалось Пуэлле. – Ни одной искренней улыбки, ни одного теплого слова поддержки. Они будто пытаются уничтожить
Она всегда была милой, доброй и неконфликтной – во всяком случае, столько, сколько себя помнила. В Шикке ее знали как заучку, которая давала списывать, с любовью относилась к старикам и детям, уступала место на лавочке, помогала донести сумки с продуктами, была выгодной, правильной, веселой, как дитя… Всю жизнь бабушка говорила ей, что взрослых надо слушаться и почитать, потому что тот, кто старше, знает лучше.
Что ж, возможно, в условиях Шикка это было чистой правдой. Однако здесь, когда взрослые оказывались предателями, лизоблюдами, лжецами да стервятниками, норовящими клюнуть, обидеть, оторвать кусок твоих сил, следовало отстаивать свою точку зрения.
– Что же Вы молчите, дайра Пуэлла? – спросил Ангор. – Разве Вы сами не находите свою самоуверенность забавной? Вам не исполнилось и двух десятков лет, однако самодовольства хватит на целую армию латерна-мантов!
Фатуитас довольно хмыкнул и подмигнул ей; полная дайра придирчиво сощурилась. Суперара скрестила руки на груди, будто готовясь вынести ей приговор.
– Я сказала все, что считаю нужным, – ответила Пуэлла. – Полагаю, если бы я не умела сдерживать свои силы или обладала чрезмерной агрессивностью, от ректората уже остался бы один лишь пепел. Ведь вы здесь…
Она вспомнила Аврору: прямая осанка, презрительный взгляд, пронзающий насквозь, сложенные на груди руки, слегка сморщенный нос. Пуэлла редко грубила людям по-настоящему и не умела выглядеть убедительно, а потому попыталась скопировать боевую стойку подруги, дабы произвести наиболее внушительное впечатление. Правда вот, вряд ли у нее получилось.
– …вы здесь пытаетесь манипулировать мной, – гордо завершила она.
Справедливости ради стоит упомянуть, что голос ее даже не дрогнул.
Дайр Фатуитас удивленно взвизгнул, манерно сложив руки на груди. Повторно осмотрев аристократа с головы до ног, Пуэлла подумала, что в молодости этот его жест наверняка выглядел довольно эффектно. Жаль, что Фатуитас не вполне понимает, что состарился и выглядит скорее забавно, чем очаровательно.
– Вы раните мое сердце, дайра Пуэлла! – воскликнул он. – Воистину, случилось ужаснейшее недопонимание!
– Никакого недопонимания, – покачал головою Ангор. – Вы поняли абсолютно верно: Круг собирается следить за Вами и контролировать эти невероятные силы, поскольку в противном случае они уйдут на сотворение истинного хаоса, который впоследствии придется разгребать более взрослым, но менее сильным чародеям.
– Я не… – начала было Пуэлла, но ректор снова поднял руку, и она мигом захлопнула рот.
В начале этого года – прямо перед процессом отбора – дайр Дамнаций заставил студентов замолчать, направив им повелительный мыслеобраз, и в зале воцарилась полная тишина. Сейчас же Пуэлла не почувствовала никакого принуждения, и лишь спустя мгновение поняла, что замолчала не из-за магии, а оттого, что дайр Ангор обладал удивительным талантом контролировать людей с помощью одних лишь слов и жестов.