Университет Специальных Чар. Книга 3. Маэстрине некогда скучать
Шрифт:
Мадам Кармилла смотрела на меня задумчиво, оценивающе. Но в ней не чувствовалось вчерашней враждебности или высокомерия. Уж не знаю, что она там думала, но вид имела миролюбивый. Словно пыталась понять, что же я такое и как меня воспринимать.
Я вежливо склонила голову, приветствуя ее издалека. Она повторила жест. И на этом я посчитала общение с несостоявшейся свекровью исчерпанным. Тем более что буквально через пару минут прогудит сигнал к первой паре. И так уже не успеваю.
– Гриша, за мной. Учиться. Рядом. Запоминай дорогу.
И мы отправились
Естественно, я понимала, что любопытство обитателей Усача не удовлетворено. И мне предстоит много-много раз в деталях повторить описание своей эпичной встречи с гронхом.
Зашла я в аудиторию, а меня уже ждут. Я аж на пороге замерла, когда ко мне повернулись одновременно сразу все головы и уставились в жадном нетерпении. Ребята молча сверлили меня взглядами, в которых читалось: «Ну же? Ну? Ну расскажи! Ну пожалуйста! Ну как же оно было?».
Я прошла к столу на кафедре, положила на него свой ежедневник. Рядом, цокая когтями по полу, переминался мой ручной монстрик. Я вздохнула, понимая, что сегодня нормальных занятий не выйдет. Повернулась к студентам и разрешила:
– Спрашивайте. Только не шумите.
– А правда, что он был дикий?
– А правда, что гронхи могут бегать по стенам и потолку?
– А вам было страшно?
– А какой щит вы активировали?
Вопросы сыпались как горох. Пришлось поднять руку, призывая их к тишине.
– Гронхи действительно умеют бегать по стенам. Вернее, не бегать, а прыгать. Представьте мой ужас, когда я это увидела. К вашему сведению, я с гронхами раньше дела не имела и вообще не знала, что это такое. Просто иду я с Софи, дико злюсь, мечтаю кого-нибудь прибить, но чтобы не до смерти… А тут вдруг выскакивает из-за угла жуть с тремя башками и несется в мою сторону.
– А можно посмотреть?
– Как я снова приручаю гронха? Нет, нельзя. Он уже ручной и даже добрый. Кажется… – Я с сомнением покосилась на Гришу, который с придурковатым видом свесил все три языка и лупал шестью глазами. – Жалко скотинку снова так сильно обижать. Он же не виноват, что у меня в тот момент было плохое настроение.
Девчонки хихикали, парни давились смехом, стараясь не шуметь.
– Маэстрина Мари, но вы что же, совсем не испугались? – спросила девчушка с третьего ряда.
– Испугалась, конечно! Вы что? Только у меня, студенты, характер отвратительный. Прямо вот совсем ужасный. Если меня обижают, то плакать потом приходится обидчику.
– Мы помним, – фыркнул парень с задних рядов и утрированно страдальчески потер затылок. – Нам хватило демонстрации вашего характера.
– Вас я хотя бы по мордам не била своими планами, – со смешком прокомментировала я, разряжая обстановку.
Вот тут студенты не выдержали и заржали в голос. А я постояла, улыбаясь, и решила, что надо бы продемонстрировать Гришины способности. Да и приступить уже к лекции.
– Ребята,
Я подтянула к себе поводок, позвала гронха и, четко артикулируя и пристально глядя в глаза, произнесла:
– Григорий, рядом свои. Нюхать. Запоминать. Прыгать можно.
Ох, не знаю, правильно ли я поступаю. Но магистр Эррадо меня уверял, что теперь мой привязанный гронх все понимает и подчиняется мне полностью. То есть прикажи я ему умереть, он просто остановит сердце и умрет. Жутко, если честно. Как-то это негуманно и бесчеловечно – иметь над кем-то такую власть. А еще очень обязывает.
Как только я отстегнула поводок от его портупеи, Гришка радостно подпрыгнул и отчаянно завилял хвостом. Знаете, вот как самая обычная собака, которой сказали, что можно играть и веселиться. Вот и это цобачко подскочило на месте, радостно оскалило все три своих клыкастых пасти, поставило уши торчком.
– Иди, нюхай, знакомься, – указала я головой на студентов.
Те застыли сусликами и старались не то что не шевелиться, но и не дышать.
Гронх взрыкнул что-то радостное средней башкой, почему-то мяукнул левой и фыркнул правой. И поскакал…
Я же отнесла Софи в манежик, сунула ей игрушку. Правда, играть ей не хотелось, а вот поползать очень. Так что малышка тут же поднялась на четвереньки и начала активное исследование территории.
А Гриша носился по огромной аудитории. Как он на такой скорости мог что-то унюхать, я не знаю. Почему траектория движения была выбрана хаотичная и ломаная, тоже. Но он метался от стены к стене, перепрыгивал через ступеньки и через головы ребят. Причем неведомым мне образом делал это аккуратно, не сшибая со столов писчие принадлежности и никого не задевая ни лапами, ни хвостом. Отталкивался от стен и от потолка, перескакивал, словно плел огромную невидимую паутину своими прыжками.
А потом вдруг замер на противоположном конце аудитории, на самом верху, снова взрявкнул, скаканул вперед и вверх, в полете оттолкнулся лапами от потолка, снова совершил невероятный кульбит и приземлился рядом со мной.
Потерся о мои ноги и удовлетворенно вздохнул, совсем как человек, который хорошо выполнил свою работу и теперь ждет похвалы.
– Молодец, Гриша. Хороший мальчик, – осипшим и слабым от впечатления голосом сообщила я ему.
Гриша был рад, его хвост тоже. Змея на хвосте – не очень. Кажется, ее сейчас стошнит…
И не только ее. Сидящие студенты имели вид бледный и даже зеленоватый.
– Вы как? Он никого не задел? – встревоженно спросила я.
– Нет, – сдавленно булькнул кто-то с галерки.
– У меня голова закружилась за ним следить, – пробормотала девушка с первого ряда.
– Вот примерно так он на меня и мчался, прыгая от стены к стене и все такое. У меня голова не закружилась, но испугалась я изрядно. Поэтому в итоге голова болела у гронха. Три… головы, – исправилась я, потому что Гриша возмущенно фыркнул. Мол, ты чего, хозяйка?