Чтение онлайн

на главную - закладки

Жанры

Шрифт:

Между тем профессор богословия, настоятель университетской церкви протоиерей Беликов подхватил «жезл гостеприимства» и повел гостя осматривать университет далее.

В актовом зале Николай обратил, наконец, внимание на обилие тропических растений и цветов. Говорят, он в свое время интересовался ботаномагией, гаданием по цветам… Во всяком случае, взгляд его ненадолго на них задержался, и он что-то сказал Флоринскому.

Затем он осмотрел библиотеку — здесь пояснения давал Кузнецов. Он рассказал о том, как создавалась Томская «научная книжница», к открытию университета имевшая

около 100 тысяч книг и журналов — против 7784 томов, с которыми открывался столичный Петербургский университет.

Степан Кирович, незаурядный ученый-археолог, и в своем слове о библиотеке не хотел упустить ни одной цифры или факта, ни одной детали, ни одного «черепка». Он говорил об удивительной судьбе книжной сокровищницы Сибири. О том, как в 1875 году потомок русских солепромышленников граф Александр Григорьевич Строганов пожертвовал Томску свою родовую библиотеку в 22626 томов, которая считалась одной из лучших в России по наличию редких и редчайших иностранных изданий. Не сразу это ценное собрание попало сюда. И не само по себе, но благодаря господину Флоринскому.

Это он упросил графа, напомнив, что знаменитый род Строгановых триста лет назад снаряжал в Сибирь дружины Ермака, «поэтому было бы логично, если бы ныне живущие потомки помогли России покорить Сибирь духовно через книгу…».

Степан Кирович разошелся и готов был говорить еще и еще, но князь Оболенский сделал ему знак, и Кузнецов, едва-едва успев добраться до структуры библиотеки, сообщив, что книги расставлялись по трем отделам: иностранному, русскому и медицинскому, и что отпечатан уж обширный Каталог в пяти (!) томах… — вынужден был умолкнуть.

Гости проследовали далее, в музеи — зоологический, физиологический, геологический, археологический и физический. В зоологическом Николая заинтересовал заспиртованный теленок с двумя головами и он даже сказал по-французски:

— Вечная двуликость природы… Кажется, именно так изволил выразиться Виктор Гюго?

В Гербарии Николай пробыл недолго. Выслушал объяснения Флоринского, который не преминул подчеркнуть необыкновенное трудолюбие ученого садовника. Скользнул взглядом по лицу Крылова.

— Хорошо. Жалую часами, — негромко сказал будущий царь, кивнул и прошествовал далее.

Князь Оболенский, мило улыбаясь, вручил опешившему Крылову царский подарок: карманные серебряные часы, «глухие», с плоской, украшенной орнаментом крышкой, на цепочке. Щелкнул каблуками — шпоры мелодично отозвались на это движение — и удалился.

В тот же день, шестого июля, увозя с собой дары томичей: альбом с 31 видом Томска, Известия Томского университета, овчинниковские изделия из серебра, множество других дорогих подарков, — Николай отбыл с Черемошинской пристани на украшенном флагами пароходе «Николай».

На прощанье он успел осчастливить знаками внимания многих людей. Флоринскому подарил собственный портрет в серебряной раме, с надписью. Губернатору Тобизену — бриллиантовый перстень, строителю губернаторского дома Хабарову — тоже перстень. Кучера купца Колосова наградил часами, точь-в-точь такими же, как Крылова.

До границ Тобольской губернии

за «Николаем» следовал почетный эскорт судов «Казанец» и «Нижегородец», с двумястами сопровождающих на борту.

— Касатик наш, батюшка! — причитали на пристанях бабы.

След от парохода веером расходился по темноводной Томи и угасал, замирая на песчаных отмелях.

* * *

Крылов долго собирал в оранжерею своих питомцев. Собрал. Невозможно было смотреть на них. Раздавленные стебли, поломанные ветки, опавшие соцветия…

«От моей веры оборвали цветы, стебли и листья, но корни еще не засохли», — вспомнились горькие слова Макушина в то время, когда свалили его дорогую «Сибирскую газету» и выпустили в беспрепятственный журналистский разбой «Сибирский вестник» Картамышева.

Да, да, истина в макушинских словах… Но отчего так душно, и жажда томит, будто уж и сами корни начали подсыхать?

— Крот вы, Порфирий Никитич, — сказал ему как-то Коржинский. — Копаете, копаете свой прокоп, а вылезете ненароком на свет божий — а он слепит, мешает реальному видению.

Наверно, он прав. Иначе как объяснить, что все действительно кидалось в глаза и резало слух: и неумеренно высокие речи, и Глинка, и ковры, ковры повсюду в университете, в этом строгом храме наук… Зачем эти безумные украшательства в восточном стиле, совершенно не свойственном для «мерзлого края»? Пересолили в своем гостеприимстве и запить нечем.

Крылов подвязывал, подкармливал растения, расставлял на привычные места — и все ждал, когда работа захватит и захлестнет его с головой, освободит от мыслей. Но этого так и не случилось.

В каморке на столе тускло светилось серебро царского подарка. Швейцарские часы фирмы «Пауль Детисгейм» напоминали о том, что все происходившее было в действительности, а не во сне, не в фантазиях, как того хотелось бы Крылову.

А в это время в России свирепствовала небывалая засуха, и невиданный ранее голод охватил 29 губерний. Умирали семьями, деревнями. Правительство как обычно, объявив чрезвычайное положение, медлило с практическими шагами. Передовая русская интеллигенция пыталась бороться. Собирались средства, пожертвования. «На голоде» работал Лев Толстой — ездил, собирал деньги, продукты, учреждал столовые, писал. Его статья «Почему голодают русские крестьяне?», как приговор истории, указывала на истинного виновника бедствия — на царско-помещичий строй. Ездили по стране с той же целью и другие писатели: Чехов, Глеб Успенский. В Нижнем Новгороде образовался живой центр помощи — Короленко.

Наука в лице ее лучших деятелей тоже сочла себя мобилизованной. Тимирязев читал бесплатные лекции в пользу голодающих, издал брошюру «Борьба растений с засухой». Ученые собирали денежный Фонд помощи…

Не осталась в стороне от народного горя и азиатская окраина.

По всей Сибири ходили подписные листы, устраивались вечера и концерты в пользу голодающих крестьян. Томские ученые — почти все — перевели половину своего годового жалованья в Фонд помощи. Петр Иванович Макушин снарядил несколько обозов с хлебом. Нечто похожее происходило в Иркутске, Минусинске, на Урале…

Поделиться:
Популярные книги

Товарищ "Чума" 2

lanpirot
2. Товарищ "Чума"
Фантастика:
городское фэнтези
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Товарищ Чума 2

Дело Чести

Щукин Иван
5. Жизни Архимага
Фантастика:
городское фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Дело Чести

Кодекс Крови. Книга I

Борзых М.
1. РОС: Кодекс Крови
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Кодекс Крови. Книга I

Убивать чтобы жить 3

Бор Жорж
3. УЧЖ
Фантастика:
героическая фантастика
боевая фантастика
рпг
5.00
рейтинг книги
Убивать чтобы жить 3

Час Презрения

Сапковский Анджей
4. Ведьмак
Фантастика:
фэнтези
9.29
рейтинг книги
Час Презрения

Дурная жена неверного дракона

Ганова Алиса
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.00
рейтинг книги
Дурная жена неверного дракона

Эволюционер из трущоб. Том 4

Панарин Антон
4. Эволюционер из трущоб
Фантастика:
попаданцы
аниме
фэнтези
фантастика: прочее
5.00
рейтинг книги
Эволюционер из трущоб. Том 4

Хозяйка собственного поместья

Шнейдер Наталья
1. Хозяйка
Фантастика:
фэнтези
5.00
рейтинг книги
Хозяйка собственного поместья

Запределье

Михайлов Дем Алексеевич
6. Мир Вальдиры
Фантастика:
фэнтези
рпг
9.06
рейтинг книги
Запределье

Идеальный мир для Лекаря 3

Сапфир Олег
3. Лекарь
Фантастика:
фэнтези
юмористическое фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Лекаря 3

Возвышение Меркурия. Книга 3

Кронос Александр
3. Меркурий
Фантастика:
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Возвышение Меркурия. Книга 3

Последний Паладин. Том 2

Саваровский Роман
2. Путь Паладина
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Последний Паладин. Том 2

Пятьдесят оттенков серого

Джеймс Эрика Леонард
1. Пятьдесят оттенков
Проза:
современная проза
8.28
рейтинг книги
Пятьдесят оттенков серого

Темный Лекарь 4

Токсик Саша
4. Темный Лекарь
Фантастика:
фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Темный Лекарь 4