Unknown

Исламбеков Зяма

пальцы, а затем и сами руки. Давить на ручку газа становилось всё

труднее и труднее. Внимание становилось рассеянным, очень хоте-

лось пить. Африканское солнце шпарило с такой силой, что от рас-

каленного песка вверх поднимался горячий воздух, искажавший

вид, словно кривое зеркало комнаты смеха. Впереди виднелись го-

ры, до которых надо было добраться во чтобы то ни стало. Монзи-

ков тупо смотрел вперед рассеянным взглядом и автоматически да-

вил на рычажок газа.

Его платок давным-давно оказался на шее, а

очки слетели на песок, но ничего этого Александр Васильевич не

замечал. Он ехал и ехал вперед, навстречу своей судьбе, даже и не

подозревая о том, что его ждут большие приключения.

430

Было 12 часов дня когда Монзиков заметил отсутствие вокруг

себя чего и кого-либо. Его квадроцикл ехал в сторону гор в гордом

одиночестве. Непонятно как, но Монзиков безнадежно отстал от

группы и потерялся в пустыне. Когда он остановился, то заметил, что вокруг не было никаких признаков жизни и следов. Дул ветер,

шпарило солнце, мучила жажда, а на душе было спокойно и радо-

стно. Из-за навалившейся усталости Александр Васильевич даже не

переживал, что остался один в пустыне наедине с квадроциклом, в

котором непонятно сколько ещё было бензина. Куда ехать? В горы?

Или, быть может, обратно? Этого адвокат не знал.

Александр Васильевич сел на песок в тень от своего стального

коня и начал грызть ногти. Вот теперь он понял, что деваться ему

некуда. Скорее всего он умрет от жажды… Или нет, от укуса ка-

кой-нибудь твари, которая наверняка только и ждет своего момен-

та. Не спать! Бороться и бороться! Не должно быть ни капли стра-

ха…

Ужас! Что же теперь делать, а? Кричать? Плакать? Или попы-

таться вырыть себе могилу, чтобы дикие звери не обглодали тело?

Какие звери? Какие-какие? Разные, вот какие, и голодные.

Солнце стало клониться к закату, когда Монзиков вышел из

оцепенения и начал лихорадочно соображать. Ему вдруг показа-

лось, что самое главное для него – это дождаться утра следующего

дня, когда по солнцу он попытается найти обратную дорогу. Когда

солнце скрылось за горами, то нестерпимая жара в одночасье пре-

вратилась в самый обыкновенный холод. И чем темнее становилось

в пустыне, тем холоднее было на ещё горячем песке. Часов у Мон-

зикова не было, как не было ни еды, ни питья, ни какого-нибудь

четкого плана на спасение. Боясь змей и тарантулов вместе со

скорпионами, Монзиков решил заночевать сидя на квадроцикле.

Холодный бензобак и жесткое двухместное сиденье отнюдь не рас-

полагали ко сну, а напротив, взбадривали полусонного, озябшего и

сильно измотанного адвоката.

*****

Когда

человек испытывает голод, то

первое о чём он мечтает – это что-нибудь

съесть. Когда дееспособный мужчина хо-

чет заниматься сексом, то он мечтает о

любой женщине, пусть даже страшнень-

кой… Когда человек хочет выразить свои

431

чувства, то он поет, играет, танцует, ри-

сует,… А что выражали своими пирамида-

ми фараоны? Не знаете? И не узнаете из

этой главы, хотя она и называется

«Пирамиды».

Мысли вслух или гениальные догадки

З. Исламбекова .

Пирамиды

–

Эй, мужик! – окликнул араб, сидевший на верблюде, лежав-

шего на песке Монзикова. – Он, наверное, умер?! Ну-ка пни его но-

гой, - сказал араб своему приятелю, слезшему с верблюда и внима-

тельно разглядывавшего адвоката.

–

Нет, вроде бы ещё живой, - сказал худющий араб маленького

роста.

– Эй, мужик! – ещё громче крикнул араб, всё ещё сидевший на

верблюде, который что-то яростно жевал.

Монзиков открыл глаза и увидел вблизи от себя морду любо-

пытного верблюда, который хотел обнюхать сонного адвоката. Ту-

го соображая, Монзиков покрутил головой по сторонам и заметил

троих арабов и с дюжину навьюченных верблюдов, стоявших непо-

далеку от него.

– Мужики, а вы – кто? – спросил спросонья адвокат.

– Эй, Ахмед, что он там бормочет, а? – спросил у своего при-

ятеля араб, важно восседавший на верблюде.

– Это, наверное, немец или француз? – ответил Ахмед.

– А, может быть, он – еврей? А? – с сомнением заметил пер-

вый.

– Маса, я думаю, что это либо еврей, либо француз… Смотри,

какой он тупой! – Ахмед слегка пнул ногой Монзикова, который

даже никак не отреагировал на такое проявление внимания к своей

скромной персоне.

– Мужики, а вы – кто? – наконец-то выдавил из себя Монзиков

и с ужасом заметил, что горло его пересохло, губы потрескались и

он не может говорить.

– Не, наверное, он – не еврей. Смотри, он, наверное, отстал от

своих. Евреи – они никогда не отстают. Они по пустыням шляются

вперед-назад, сволочи такие… - злобно процедил сквозь зубы Ма-