Unknown
Шрифт:
ганах налоговой полиции России, а также в аналогичные докумен-
ты других силовых министерств и ведомств страны. Одновременно
на конверсионных предприятиях следует разместить государствен-
ный заказ производства многофункциональных ИСЛ по аналогии
многофункциональных складных ножей. Думается, что экономисты
должны дать свои рекомендации и расчеты по моделированию раз-
вития целого блока производственных отношений в предверии раз-
вертывания широкомаштабного производства
Именно массовое новое производство ИСЛ будет знаменовать
победу человеческого гения над сермяжной бытовухой на рубеже
второго и третьего тысячелетий новой эры.
Проблема комплексного исследования правового регулирова-
ния и механизма практического использования в быту и на службе
ИСЛ должна решаться вкупе с детальными и всесторонними иссле-
дованиями сходных по внешним признакам и абсолютно различ-
ным по содержанию проблем. К ним следует отнести проблемы
ИЧЛ28, ИДЛ29, ИВО30, ИВД31, ИНК32, ИНС33. Данные проблемы
неразрывно связаны и могут быть успешно решены только после
историко-теоретического, комплексно-полисистемного совместно-
го исследования.
*****
– Соломон Абрамович!
Проснитесь!
Вы обосрались!
– А я не сплю!
Анекдот от И. Раскина
28 Изделие чайная ложка.
29 Изделие десертная ложка.
30 Изделие вилка обыкновенная.
31 Изделие вилка десертная.
32 Изделие нож кухонный.
33 Изделие нож столовый.
183
И всё-таки есть на свете правда?!
Забегая вперед и одновременно оправдываясь за непредвиден-
ные и ставшие столь частыми лирическими отступлениями от глав-
ной сюжетной линии, я вынужден заметить, что у Монзикова, по-
сле принятия им на грудь спиртного в больших количествах, стали
всё чаще и чаще возникать галлюцинации, видения. Не описывать
их я не могу, но и описывать их – это значит снова и снова уходить
от главного.
Как, например, можно пропустить замечательный адвокатский
сон? Что, разве часто в своих произведениях авторы описывают га-
ллюцинации героев? А ведь многие сны, как известно, являются
вещими!?
Не хочется мне придерживаться каких-либо канонов и испы-
танных литературных приёмов. Я и так уже многим пожертвовал.
Именно по настоянию Петровича я перестал рисовать на полях. Я
перестал давать эпиграфы к своим главам. Я перестал
имидже Александра Васильевича, показывая всю его подноготную,
не утаивая чёрных пятен его судьбы.
Кстати, а знаешь ли ты, дорогой мой читатель, что сейчас тебе
предстоит познакомиться с очередным шедевром, по части виде-
ний, Александра Васильевича Монзикова?
*****
Also the roar of the cosmodrome dreams me not,
This not terrestrial beauty!
And the grass, a grass at a house dreams me
And this fine country!
Именно эти строки легли в основу одной из
самых известнейших песен Юрия Антонова!
Это – не байка!
На премьере «Севильского цирюльника», во втором акте, с
первого ряда неожиданно поднялся мужчина средних лет, в жева-
ной, довольно потертой джинсовой куртке, в сильно мятых и в ка-
ких-то странных пятнах, слегка рваных брюках и, призывая всех ко
вниманию, прервал арию Дона Базилио, показав ему руками крест.
Закругляемся, мол. Затем похлопал по плечу дирижера, который не
видел знаков мужчины и некоторое время продолжал дирижиро-
184
вать без музыки. Когда все замолкли, превратившись во внимание,
мужчина сделал сообщение голосом диктора Кириллова:
– Господа! Я прошу прощения! Я понимаю всю неуместность
моей просьбы, но обстоятельства вынуждают меня, тем не менее, обратиться к вам. Другого выхода у меня нет. Дело…
– Короче! – раздался голос с галерки.
– Дело в том, что меня сегодня с утра что-то пучит. Видимо, съел дерьмовую шаверму. В связи с этим, не позволите ли вы мне
выпустить потихоньку газы, во избежание взаимных подозрений и
недоразумений!
Воцарилось неловкое молчание. Дон Базилио нервно ходил
взад-вперед по сцене, сложив руки на груди, путаясь в рясе. Дири-
жер листал партитуру, пользуясь выдавшейся минуткой для ее изу-
чения.
– Пусть пукнет! – раздался все тот же голос с галерки.
– Ага! – возразили ему снизу. – Ты там, на галерке, а мы тут
нюхай?!
– А кто тебя просил брать такие дорогие билеты? – хохотнули
сверху.
– Ага! – поддержали его с бельэтажа. – Сидит, как барин, как
«новый русский», в партере, и еще не пукни при нем! Пукай, зем-
ляк! Не таись! Коль прижало! Пукай громче!
– Между прочим, здесь театр, а не сортир, - вдруг подал голос
Дон Базилио. – И если он пукнет, я вообще уйду!