Упавшие как-то раз
Шрифт:
— А Клён мы возьмем с собой в корзину, — пошутила я. Действительно, почему бы и нет? Ведь до сих пор нас оберегал и кормил лишь он один. Что ни говори, но всё-таки лучшие друзья человека — деревья.
Только я стала прикидывать, в какую корзину влез бы Вековечный Клён и сколько грунта понадобилось бы для его транспортировки, как снаружи отчаянно заскреблись.
— Странно, — пробормотал Пуаро. — Неужели врезную дверцу заело? Да и кто бы это мог быть? Лис приходит по утрам, а сейчас глубокая ночь…
Наконец дверца подалась, и, к нашему удивлению, на зеленую травку выкатился тот самый
— Ага, Фарид засылает к нам своих верных ищеек, — съязвила я. — Задание еще не выполнено, ты рано.
Макинтош отряхнулся от снега (который, надо сказать, валил за окном огромными хлопьями) и выразительно посмотрел на меня.
— Он не знает, что я здесь. Я пришел, чтобы вас предостеречь.
Голос у Макинтоша был такой, словно его напоили ледяным молоком, угостили фруктовым льдом и напоследок окунули в прорубь. И лишь сейчас я заметила, как сильно пёс дрожит.
— Н-не связывайтесь с Фаридом, — просипел Макинтош. — Он держит в страхе полгорода, я знаю о его планах. Фарид хочет убить короля Юлия и занять его трон.
Договорив, Макинтош кое-как добрался до сияющего ствола и рухнул на выпуклый корень.
— Бедняга, — сочувственно произнес Пуаро. — Интересно, что ему пришлось пережить? Ведь, насколько я понимаю, от Фарида он бежал, не разбирая дороги.
— Фарид нарочно довел его до такого состояния, — вполголоса сказала я. — Чтоб правдоподобнее было. Но на эту уловку я не куплюсь.
— Вековечный Клен лишь бы кого под свою крону не пускает, — веско напомнил Пуаро и с плошкой в зубах отправился за целительным кленовым сиропом для Макинтоша.
Позднее, под утро, когда «прислужник» главного злодея более или менее оправился, нам пришлось выслушать его сбивчивую историю о том, как он, то есть Макинтош, преодолевал препятствия на пути к Вековечному Клёну. Сперва он рассказал о крысах, которые преследовали его в сыром зловонном коридоре без единого факела. Затем — не без содрогания — о том, как угодил в глубокую яму с водой и как эта яма внезапно оказалась частью канализации с довольно-таки быстрым течением. Сточные воды увлекли его вниз и бесцеремонно швырнули в какой-то наполовину заледеневший пруд. На морозе Макинтош, разумеется, промерз до костей. Несколько раз он чуть не отведал лошадиных копыт и остро прочувствовал на своей шкуре, каково это, когда тебе отдавливают лапы колесами экипажа.
— Столько терпеть лишь затем, чтобы нас предупредить?! — поразился Пуаро. Я же только хмыкнула. Знаем мы, как местные умеют привирать. Мешать правду с ложью их, наверное, учат с самого рождения.
— Н-не верите? — разочарованно спросил Макинтош. — Я д-докажу. Назову имена сообщников.
Что? Сообщники? Я немедленно схватилась за блокнот.
— Выкладывай.
— Вардан, — просипел Макинтош. — Мансур. Авия и Фейга.
Ну, с Авией и Фейгой всё ясно. Они мастерицы разносить сплетни. А вот Вардана и Мансура я ни разу не встречала. Хотя, может, оно и к лучшему.
— Еще Ранэль Мадэн.
— Как?!
— Скоро ты с-сама с ним познакомишься, — с видом зловещего прорицателя произнес Макинтош. После чего растянулся на травке и блаженно засопел.
Утром, вместо лиса, к нам ни с того ни с сего нагрянул Арчи.
— Ого! — удивился он. — У тебя уже две собаки! Смотрю, даром времени не теряешь!
Потом спохватился и натянул на себя серьезность.
— Всё, что ты наговорила мне вчера вечером, неправда, — сказал он. — Это было нарочно, чтобы стены не услышали того, что им не положено слышать.
— Какие стены? Ты о чем, вообще? — не поняла я.
— О том, кто прятался за дверью. Но не беспокойся, я пристроил его в надежное место, и он ничего Фариду не расскажет. По крайней мере, сегодня.
Я вздохнула с нескрываемым облегчением. Дамочкам, вроде меня, противопоказано быть детективами. У меня не хватило мозгов даже на то, чтобы избавиться от назойливого шпиона, прежде чем выложить Арчи правду (то есть, полуправду, конечно). А сейчас другой шпион по прозвищу «мохнатые вражеские уши», спал под Клёном. Я несколько раз со значением ткнула пальцем в сторону Макинтоша.
— Что? И его обезвреживать придется?
— Если понадобится, — сказал Арчи и понизил голос: — Я договорился с экспертами. Поезжай в столицу, в географическое общество. Там есть все необходимые чертежи и материалы для постройки воздухолета. Вам с Пуаро грозит опасность. Поэтому улетайте из страны как можно скорее.
— И не подумаю, — сказала я. — У нас как раз наклёвывается интересное дело. Пока в городе процветает зло, мы отсюда не уедем.
Арчи нахмурился и почесал подбородок.
— Что ж, тогда мне ничего не остается, кроме как помочь вам в расследовании. Можешь рассчитывать на меня.
Замечательно! Он так легко бросается обещаниями! Значит, можно со спокойным сердцем потребовать от него сотню невиев.
— На расходы, — пояснила я. — И чтобы нас не списали в расход. Таково условие Фарида. Только так я смогу на законном основании посещать его берлогу.
— Скорее, на беззаконном, — усмехнулся Арчи. Сняв шляпу, он расстегнул на дне какой-то кармашек и невозмутимо вручил мне деньги.
— Да. И есть еще кое-что, — Я приняла вид кроткой овечки. — Лео Вернадски…
…Мы с Арчи вломились к Лео в самый разгар праздника. Тот как раз настраивал телескоп, чтобы показать звезды своим, как он выразился, прелестным гостьям.
— И почему бы не назвать какую-нибудь звезду в честь одной из них? — легкомысленно добавил Лео.
Лира непременно хотела, чтобы в ее честь назвали целое созвездие. Двум другим дамочкам-трещоткам было не до звезд. Они пили из бокалов какую-то шипучую искрящуюся жидкость, неудержимо хихикали и строили друг другу рожи. Художница с перебинтованной рукой чинно восседала за мольбертом. Хорошее прикрытие для того, кто не желает участвовать в общем веселье. Гипнотизировать пустой холст на мольберте у художницы получалось просто непревзойденно. Взлохмаченные кисти вместе с палитрой беспризорно валялись на полу.