Упавшие в Зону. В поисках выхода
Шрифт:
«До чего же ты докатился, Плужников? Ты стал настоящим убийцей, тебе не место не только в Космической разведке, но и на Земле объединенного человечества!»
От этого выспреннего самобичевания Плюху стало совсем тошно, поэтому он не спеша встал и поднял руки.
– Плюх я, раб Стеньки Разина.
– А чего тут делал?
– Ну-ууу… – покрутил разведчик ладонями. – Не спалось, воздухом подышать вышел. Опять же, пописать-покакать на природе…
– Что?! – замахнулся на него прикладом «Печенги» караульный Петруха. – Ты тут гадить собрался?! Чтобы я потом в твое дерьмо наступил?.. Погоди-ка, а почему лежа?
– У каждого свои
– Экстросрал ты, вот кто, – пихнул его в грудь винтовкой Петруха – А ну, давай, пошел к воротам!
Плюх еще пару секунд соображал, не угомонить ли этих молодцев парой приемчиков, но второй стоял достаточно далеко, в него волей-неволей пришлось бы стрелять. А стрелять разведчик не хотел. Поэтому он выполнил приказ и послушно зашагал, пока ему в спину не ткнулся ствол «Печенги»:
– Стоять, засранец! Прибыли.
Глава 4
Плюх ожидал, что Стенька рассвирепеет, будет орать на него, материться, возможно, и врежет хорошенько, а то и не один раз. Однако ничего подобного не случилось. Заспанный «рабовладелец» со скучающим видом выслушал караульных, зевнул, поблагодарил их, а Плюху велел возвращаться в погреб.
– Хорошенько выспись, – бросил он в спину разведчику, – завтра у тебя будет трудный день.
Плюх не знал, что и думать. Получается, побег… ну, в его случае попытка, не считается здесь тяжким проступком? Все может быть, с учетом того, что далеко убежать безоружному ночью вряд ли бы получилось. Но все равно… Раб бы погиб в аномалии, или его сожрала бы какая-нибудь тварь, а хозяину-то от этого урон. «Нет, – подумал он, – тут что-то не так».
Все выяснилось наутро, после завтрака. Правда, Плюха кормить не стали, Стенька принес только воду. На вопрос, почему нет еды, разведчик ожидал услышать что-нибудь вроде того, что это наказание за побег. Но «рабовладелец» спокойным голосом ответил:
– А чего зря пищу переводить? Все равно выблюешь. Такой ответ насторожил косморазведчика и очень ему не понравился. Он хотел потребовать разъяснений, но Стенька, будто услышав незаданный вопрос, сказал:
– Сейчас, погоди, все соберутся и начнем.
После этого он выбрался из погреба и захлопнул крышку.
«Начнем… – мысленно повторил Плюх. – Интересно, ёхи-блохи, что можно такое начать, от чего блевать потянет?» Впрочем, нет, ему это было не интересно, а, скорее, просто хотелось знать, что же с ним собираются делать. Лично для него никаким особым интересом там явно не пахло.
В неведенье он пребывал недолго. Скрипнула, открываясь, крышка, и косморазведчик даже из глубины погреба услышал гул возбужденных голосов на улице.
Плюх было подумал, что его собираются принародно казнить, но с этим не вязались Стенькины слова о еде. Покойники не блюют. А что еще можно сделать принародно? Говорить: «Ай-яй-яй, как вам не стыдно!». Просто смотреть с немым укором. Забросать провинившегося грязью. Или камнями (их тут куда больше, чем грязи). А можно, например, высечь. Розгами. Плюх читал о такой мере наказания, хотя, что такое розги, так и не смог выяснить. Ему почему-то виделись розы с оборванными цветами и листьями. Представив, как от ударов будут впиваться в тело шипы,
Косморазведчик оказался прав, но только отчасти. Его действительно собирались высечь. Только не стеблями роз, а обычными прутьями, дожидавшимися своего часа в кадке с водой. «Где они их и взяли? – неприязненно подумал Плюх. – Поблизости ни кустов, ни деревьев».
Посмотреть на экзекуцию решило, похоже, все население поселка. Во всяком случае, примерно, на глаз, на центральной площади (ровной, хорошо утрамбованной площадке метров тридцать в диаметре) собралось человек восемьдесят «рабовладельцев» и чуть больше трех десятков рабов. Последних выставили в первый ряд – чтобы лучше было видно, что случится с каждым из них в случае непослушания. Все они были одеты так же, как и Плюх – в похожие на мешки балахоны. Кое у кого на шеях красовались ошейники с привязанными к ним веревками, вторые концы которых держали хозяева. По всей видимости, эти ребятки были особенно непоседливыми. Разведчик подозревал, что вскоре обзаведется таким украшением и он сам.
В центре площади маячил невысокий, не более трех метров столб – небрежно оструганное, вкопанное в землю бревно. К нему Стенька и подвел Плюха. Двое крепких мужиков тут же сорвали с него балахон и ткнули в бревно лбом. Потом заставили вытянуть руки и связали их. Ноги тоже прочно примотали к столбу.
Косморазведчик не так боялся предстоящей боли, как ему стыдно было стоять нагишом перед толпой людей, среди которых немалую часть составляли женщины. Хорошо, что не было детей. Ну и то еще слегка успокаивало, что срамное место закрывал столб – так что зрителям оставалось любоваться лишь на его голую задницу.
Поскольку Плюх стоял, упершись лбом в бревно, ему не было видно, что происходит за его спиной. Зато было слышно. Сначала – слабый ропот толпы, затем, будто кто-то выключил звук, наступила полная тишина. И негромкий, сипловатый голос, скорее всего, очень пожилого человека, монотонно забубнил:
– Совет старейшин постановил: за попытку к бегству принадлежащего Юрию Разину раба по кличке Плюх применить к последнему дисциплинарное наказание в виде двадцати ударов кусачными розгами. К исполнению приступить немедленно.
Послышались приближающиеся шаги.
«Интересно, кто меня будет пороть? Хозяин, в смысле, Стенька, или у них для подобных процедур специальный человек имеется?» – слегка успокоился косморазведчик (все-таки двадцать ударов мокрыми веточками – «кусачными», словечко-то какое придумали! – это почти как веничком в русской бане, только без пара).
В воздухе свистнуло, и тут же спину Плюха обожгло дичайшей болью, даже зазвенело в ушах. Второй удар показался еще больнее, почти на грани потери сознания. Перед глазами замельтешили мошки, звон в ушах заглушил все прочие звуки.
«Что же это?! – едва не выкрикнул разведчик, но удержался, лишь скрипнул зубами. – Там были всего лишь прутья, я сам ви…»
Третий удар все-таки отправил Плюха в обморок.
Космический разведчик третьего класса Егор Плужников очнулся в ставшем уже почти родным погребе. Каменные стены освещал слабый, колеблющийся свет лучины. Плюх лежал на животе, а спину жгло так, будто на ней развели костер. Да еще кто-то ворошил там угли!..
Разведчик задергался, пытаясь повернуть голову, чтобы увидеть своего истязателя.