Упавший браслет или Девушка с волосами цвета луны
Шрифт:
– Виолетта говорила мне об этом.
– Я еще не все сказал, – остановил друга Макс, – девушка, над которой в тот день работала Марина, говорила о том, что Анна, вроде бы, продает свои изделия.
– Как зовут девушку?
– Кто из нас детектив, ты или я? – Макс насупился.
– Ты.
– В таком случае, молчи и не перебивай.
– Молчу.
– Я слежу за Лолой, каждый день бываю в университете, но твоя Анна, как сквозь землю провалилась. И тут, понимаешь, до меня дошло.
– Не тяни! – взмолился Олег.
– Я стараюсь быть последовательным, – заметил Макс, – так вот, до меня дошло:
– Допустим.
– Поэтому, я завтра с независимым видом явлюсь в деканат и спрошу, как долго будет отсутствовать их студентка Анна, а там уж, возможно, мне удастся выспросить еще что-нибудь.
– Дерзай, Антонио, – пошутил Олег.
– Попрошу без фамильярностей. Меня зовут Макс, в крайнем случае, ты можешь обращаться ко мне – Максимус. Это я еще готов стерпеть, но не смей путать меня со стилистом!
– Ладно, – засмеялся Олег, – стилист – отличный парень.
– Я тоже отличный парень, два отличных парня имеют право на два отличных имени.
– Не заводись, – Олег миролюбиво хлопнул друга по плечу.
– Ауфидерзейн, майне кляйн, – съязвил Макс напоследок.
11
Новогодние праздники Анна провела в больнице. Поправлялась она медленно, не смотря на усилия врачей и бабушкин уход. Зимняя сессия была пропущена, Зинаида Павловна уговаривала внучку взять академический отпуск.
– Ты еще очень слаба, и врачи то же говорят. Лучше отдохнуть несколько месяцев. Осенью восстановишься. Родителям говорить необязательно, чтоб не волновались…
– Бабуля, я хочу перевестись на заочное отделение, – сказала Анна.
– Зачем? – всполошилась Зинаида Павловна.
– Так, – неопределенно ответила внучка.
На самом деле ей совсем не хотелось возвращаться в университет. Прежняя жизнь казалась ей далеким страшным сном, в котором лучшая подруга забывает тебя, а мужчина твоей мечты пытается купить твою любовь за деньги.
После того, как болезнь немного отступила, Анна первым делом поинтересовалась у бабушки, звонила ли Лола. Нет, Лола не звонила. Тогда Анна попросила принести мобильный телефон. Лола не отвечала на звонки. Анна начала беспокоится, домашнего телефона Лолы она не знала. Тогда Анна решила позвонить старосте группы, но и тут ее постигла неудача. Видимо, ее сокурсники разъехались на праздники, кто-то готовился к сессии, кто-то был поглощен подготовкой к Новому году. Никому не было до нее дела.
– Бабуля! – вспомнила Анна, – я же платье не вернула!
– Не волнуйся, я привела его в порядок. Стало лучше, чем было. Скажи адрес, я отнесу.
Зинаида Павловна отвезла платье и записку для Лолы, но узнать ей удалось не много. Сначала она долго уговаривала консьержку, потом та сжалилась и позвонила в квартиру Лолы. Платье и записку забрала угрюмая женщина, по-видимому, домработница. Она сказала, что дома никого нет, на вопросы Зинаиды Павловны ответить отказалась. Зинаиду Павловну выручила все та же консьержка, она сообщила, что Лола и Виолетта Матвеевна здоровы и у них все в порядке. Лола в университет убежала с утра, а Виолетта Матвеевна вообще целыми днями работает.
– Голубушка, – попросила Зинаида Павловна консьержку, – вы уж передайте,
– Как увижу, передам, – согласилась женщина.
Анна ждала хоть какой-то весточки. Отправила несколько sms-ок, на которые так и не получила ответа, как, впрочем, и на свою записку. Тогда она поняла, Лола просто игнорирует ее. Вся их дружба на самом деле была не более чем мыльный пузырь, его время кончилось, и пузырь лопнул. Кончилось радужное счастье.
С этим чувством Анна проводила старый год. А первого января неожиданно начал звонить телефон. Звонили хозяйки галерей и салонов, справлялись о здоровье, поздравляли, сетовали, что все работы Анны проданы, приглашали, ждали, звонили бабушкины подруги и друзья, знакомые, соседи…
– Откуда они знают мой номер? – удивлялась Анна.
– Я всем сказала, что буду у тебя в больнице на праздники и сообщила твой номер, чтоб люди не мучились и зря на домашний не звонили, – невозмутимо ответила бабушка.
Анна только качала головой. Ее боль немного отступила, будущее не казалось беспросветным мраком, скорее оно сулило новую жизнь. Неведомую, неизвестную, но этой неизвестностью интересную. Анна ощутимо поняла, что необходимо многое изменить и переосмыслить, а для этого надо сделать первый шаг в эту самую манящую неизвестность.
– Бабуль, знаешь, я бы вообще ушла из университета, – призналась Анна.
– Что ты, деточка! Как же без образования?
– Почему без образования, – успокоила ее Анна, – я бы хотела изучать прикладное искусство, историю костюма, все, что мне близко, чем я люблю заниматься. Сама посуди, к чему мне знания, которыми я не воспользуюсь?
– Тебе решать, – согласилась Зинаида Павловна, – но столько времени потеряно, разве не жаль?
Нет, ей было не жаль. Последние два с половиной года ее жизни не прошли даром. И Анна сегодняшняя ни за что не отказалась бы от полученного путем проб и ошибок опыта. В самом деле, если бы не было университета, не было бы и Лолы, разве смогла бы Анна понять разницу между настоящей дружбой и использованием. Ведь Лола использовала ее, надо честно признать это. Лола, сама того не желая, помогла Анне постичь простую житейскую мудрость – там где есть неравенство, не может быть дружбы. И дело здесь не в деньгах и социальном статусе, дело в самих человеческих отношениях. Анна позволяла Лоле обращаться с собой, как с куклой, которую достают из коробки лишь тогда, когда хотят играть. Анна вспомнила и безумного поэта, заставившего ее гулять с ним по февральской Москве. Она никогда не забудет этой бесконечной прогулки по бульварам, холода, скуки и отвращения. Все потому, что она не смогла вовремя сказать нет. А говорить нет иногда просто необходимо, подчас от этого слова может зависеть не только сегодняшний вечер, но и вся дальнейшая жизнь. Смогла же она сказать нет мужчине своей мечты! А если бы не сказала? Чем обернулась бы для нее ночь, которую он хотел купить? Нет, нет, прочь порочные мысли, что сделано, то сделано, прошлого не вернешь. А если бы можно было вернуть? Если бы она снова оказалась там, в клубе, лицом к лицу с Олегом, что бы она сделала? О, нет, она не убежала бы, она спросила бы у него прямо: кто дал ему право оскорблять ее? Как бы ей хотелось еще раз поговорить с ним… Как бы хотелось…