Управленец
Шрифт:
– Хозяин не идёт резать барана, когда в его дом прибывают голодные гости. Для этого у него есть мясник и повар, – сказала она. – Даже если гость очень голоден и готов съесть целое стадо. Просто мясников потребуется больше.
– Азалия, прекрати! – вступилась Гвенет. – Нам ни к чему тут светиться.
Раскалённые глаза убавили жар и вернулись в исходное состояние.
– Мы тут, чтобы помочь тебе отомстить. Ты должен назвать имена, – с этой фразой чёрненькая сунула Горию свёрток с мелком, заточенным для письма.
– Мой тебе совет, – продолжала она. – Подумай трижды прежде чем кого-то
Спустя некоторое время, за которое в небе успели вспыхнуть ещё несколько молний, мелок поскользил по бумаге.
Глава 3. Борис
Первым в списке стал Борис. Хоть предательство годами заслужившего доверие помощника, было менее значимым, чем измена любимой жены, именно с него Горий решил начать. Первая мысль – мстить по уровню вины, встречалась с непреодолимыми препятствиями. Рина (так звали его жену) была в положении. От него или нет супруг не знал. Тем не менее убийство беременной жены было тем самым делом, на которое у него никогда бы не хватило духа.
А убивать пришлось бы всё равно. Ведь в текущей ситуации месть могла свершиться только таким образом. Была, конечно, идея отомстить Рине через убийство её любовника и предполагаемого отца ребёнка, но в таком случае ни в чём не повинное дитя остаётся без отца. «Уж лучше смерть до рождения чем жизнь с такой матерью без отца,» – рассудил Горий.
Кроме того, тлеющие чувства к некогда горячо любимой женщине никуда не пропадали. А потому, помня о неизбежной плате богу за помощь, Горий хотел, чтобы последним, что он будет видеть на этом свете была его девочка. Последним перед тем как его душу заберёт некто по имени Талльм, сущность коего оставалась большой загадкой до сих пор.
В результате имя жены оказалось в самом конце списка.
Утро следующего дня
К рассвету восставший из мёртвых уже снова мог ходить. В целом восстановление было практически полным. Даже бедная шея почти не болела. Лишь изредка напоминала о произошедшем. Мысли о предательстве и казни Горий старательно пытался игнорировать. Но получалось не всегда. Воспоминания возникали словно картинки перед глазами. Картинки, которые нельзя убрать, пока заново не прочувствуешь те страшные события.
Троица шла по дороге к ближайшей конной заставе. Там они собирались посредством службы найма лошадей ускорить своё путешествие к ферме, где некогда работал Горий.
В Анварском королевстве действовала служба конных застав. Каждая застава имела от десяти скакунов, что обеспеченные путники могли арендовать, для того чтобы добраться до следующей заставы. На следующей заставе следовало поменять лошадей, оплатив новых. Таким образом можно было обеспечить быструю скорость перемещения за счёт сменяемых скакунов. Те не успевали уставать даже если неслись галопом. В то же время бояться, что, оплатив скакуна, путешественник не вернёт его на следующей заставе не приходилось. Каждое животное красилось в определённый цвет, соответствующий тому или иному тракту государства. А нарисованный на морде и боках знак уточнял к какому отрезку дороги конь принадлежит.
Восседая на лиловом коне, всадник поправлял рукава. Преподнесённая ему рубаха оказалась не по размеру и рукава
Гвенет была ещё моложе своей напарницы. Короткие светлые волосы и глаза карего цвета выдавали в ней северянку. Представителей этой расы Горий недолюбливал. По его мнению, народ, некогда служивший тёмному Богу, не заслуживает доверия. И это, несмотря на то, что в его свержении главную роль сыграл именно северянин.
Северянка была намного общительнее второй. Всю дорогу что-то рассказывала. Долгая болтовня даже успела наскучить Горию. Втянуть в разговор Азалию не получилось. По реакции девушки было понятно, что ту совсем не волновало о чём болтали её спутники. Более того, она даже была рада, что болтливая подруга нашла с кем поговорить.
Не зная, как остановить непрекращающийся поток речи, мужчина был вынужден слушать. Обижать своих спасительниц он не хотел. Из длинных рассказов он узнал много интересного. Попытки говорить на некоторые темы, о которых болтушка пыталась поведать, пресекались строгой подругой. Но большая часть всё же была озвучена.
– Знаешь, почему тебе было холодно? Это ты остыл пока целый день болтался на площади. Ну и видок был у тебя! Язык набок, шея синяя. Даже не хотелось снимать. А весишь-то ты немало. Зато фигуристый… Сразу видно, следишь за собой. А сколько ты в длину?
– Десять с половиной, – отвечал Горий. (Имеется ввиду 10 пядей, 186 см.)
Единые меры длины и веса были распространены на всём континенте ещё во времена правления тёмного Бога. Однако в некоторых регионах они изменялись в значении, но не названии. В результате та же самая пядь (расстояние между концами растянутых пальцев руки – большого и указательного) могла разниться в зависимости от места. Но среднее её значение равнялось 17-18 см.
– Это я знаю. Успела тебя померить пока ты «спал». Я про другую длину. Так сколько?
Мужчина смутился и расслабился только когда раздался смех.
– Да ладно тебе, шучу… Я и там успела померить, – сказала Гвенет после чего засмеялась ещё громче. – Шучу, шучу.
Вся дорога прошла в подобной атмосфере. От чего показалась немного длиннее, чем была на самом деле.
Спустя какое-то время
Путь сворачивал с большого государственного тракта. Пришлось попрощаться с выложенной камнем дорогой и лошадьми. Покрыв остаток пешком, трое остановились в придорожном трактире. Как ни странно, усталость одолела только мужскую часть компании. Отчасти от этого, отчасти от того, что его могли узнать посетители, и нельзя было беседовать в общем зале, пришлось снимать комнату.
Азалия помимо того, что оплатила комнату, накупила ещё и приличное количество провианта: супы, жаркое, хлеб, салаты. Казалось намечалась пирушка.
– Ешь тоже, – сказала тёмненькая, поедающая миску супа. – Нам нужно это доесть.
– Зачем?
Горий был изрядно голоден и тут же приступил к еде. Но то как ели его спутницы не могло не вызывать непонимания. Безразличие, с которым они поглощали еду точно давало понять, что они не голодны. Совершенно. Что, однако, не мешало им получать удовольствие от некоторых вкусностей.