Управление
Шрифт:
Все свое детство Хелена слышала, что дела у всех плохи, но она так и не поняла, что же это значит, ведь у них, насколько она могла судить, всё в порядке? Они жили в большом красивом доме, окруженном великолепным садом, где цвело множество цветов и пели птицы, и у них был садовник, герр Хайнрих, который обо всем заботился и пил пиво всякий раз, когда ему казалось, что за ним никто не следит. Но Хелена очень хорошо его видела. У них была кухарка, Йоханна, которая изо дня в день хлопотала на кухне, вечно в своем синем фартуке в цветочек, и у нее всегда было что поесть, даже если голод настиг между приемами пищи. И
Короче говоря, она наводила на Хелену ужас. Но больше не было ничего особенного, на что ей можно было бы пожаловаться.
Отец иногда жаловался на свою работу в клинике и на своего начальника, профессора доктора Фройденбергера, который иногда критиковал его работу. Однажды Хелена услышала, как отец сказал матери: «Теперь Фройденбергер назначил моим руководителем Ландау, хотя была моя очередь продвижения по службе. Если дело касается выгоды, жиды всегда держатся вместе».
Но даже если отец порой раздражался и иногда жаловался, тем не менее дела у него были не так уж и плохи.
Впрочем, уж кому на самом деле было плохо, так это его пациентам. И притом им было плохо не просто потому, что они были больны, а потому, что они часто не могли заплатить за свое лечение. Хелена не понимала всех подробностей, но, так или иначе, у отца часто возникали трудности с получением денег, причитающихся ему за работу, и тогда она нередко слышала, как он говорил, что наступили тяжелые времена. Иногда он говорил, что совершенно несправедливо Германия теперь является самой бедной страной в мире, и только потому, что проиграла в крупной войне. В конце концов, остальные так же виноваты, что война вообще разразилась.
Мать часто бранилась из-за того, что отец все-таки лечил больных, соглашаясь на уплату в рассрочку, бартерные сделки и прочее, а порой и вообще отказывался от гонорара. По словам матери, это стоит ему не только рабочего времени, но также и материалов, необходимых для проведения операций, и уж эти затраты в любом случае ложились на них. А они не могут решить проблемы Германии в одиночку.
Когда Хелена спросила отца, зачем он это делает и лечит больных бесплатно, он объяснил ей клятву Гиппократа, которую должен дать каждый врач, прежде чем ему разрешат практиковать, и что его долг – облегчить страдания, когда это в его власти, и эти слова внушили Хелене большое уважение.
Вскоре после этого Хелена нашла в саду птицу со сломанным крылом, дрозда, и, подумав о клятве Гиппократа, она взяла птицу и понесла ее в дом, потому что знала, что в противном случае ее съест очередная кошка, которой птица попадется на пути. Это было в воскресенье, отец как раз был дома и помог ей наложить на сломанное крыло шину, чтобы оно срасталось как следует. Затем они взяли из книжного шкафа «Жизнь животных» Брема и проверили, чем следует кормить животное, пока оно находится на попечении Хелены. Когда они рассказывали об этом за ужином, отец произнес:
– Быть
Мама, которая во второй половине дня была приглашена на чашку кофе к одной из своих многочисленных подруг и потому не была свидетелем последних волнительных часов, кисло улыбнулась, когда отец сказал это, и по ней было видно, что эта идея ей не понравилась.
Хелена нарекла птицу именем Чип, потому как ей показалось, что правильнее выбрать имя, которое птица могла бы произнести сама. Чип действительно выздоровел и через несколько недель был выпущен на свободу. Но он не обратился в бегство, а долгое время оставался поблизости, то и дело появлялся перед окном Хелены и что-то щебетал ей, и Хелена была убеждена, что таким образом он хочет выразить ей свою благодарность за то, что она для него сделала. Но со временем эти визиты случались все реже, а в какой-то момент и вовсе прекратились. Наверное, сказала она себе, просто пришло время Чипу двигаться дальше.
Некоторое время спустя Хелена нашла в саду другое раненое животное, на сей раз это был кролик. У него были серьезные раны от укуса на спине, отсутствовала часть меха, и он даже не пытался убежать, когда Хелена подняла его с земли, чтобы отнести в дом.
Но на этот раз дома была мама, и она твердо сказала:
– Нет, об этом не может быть и речи. Это не ветеринарная клиника, и ты ее здесь не откроешь. Отнеси его туда же, где ты его нашла.
– Но тогда он умрет! – запротестовала Хелена.
– Так бывает в природе, – невозмутимо возразила мама.
Хелена снова подняла дрожащий окровавленный комок меха, но не понесла его обратно в сад, а прокралась на чердак и спрятала его в ящике, набитом старыми тряпками. Она поставила перед животным крышку, полную воды, чтобы оно могло пить оттуда без особых усилий, а затем убежала к Рут, своей лучшей подруге.
Они с Рут Мельцер дружили с первого школьного дня, а также сидели за одной партой, хотя учителям не нравилось, когда подруги сидели вместе. Рут, конечно, тоже была знакома с Чипом, но причина, по которой Хелена побежала к ней, заключалась в том, что отцу Рут принадлежала придворная аптека в городе, представлявшаяся Хелене единственной надеждой получить необходимые для лечения кролика дезинфицирующие средства.
Рут мгновенно заинтересовалась, когда Хелена рассказала ей о кролике, его серебристо-сером мехе и больших, наполненных страхом глазах, которыми зверек смотрел на нее. Вместе они спустились в завораживающие, пахнущие химией комнаты, где располагались полки со стеклянными бутылками, наполненными таинственными жидкостями, и выпросили у отца Рут, худощавого мужчины с жидкими волосами, маленький флакон с дезинфицирующим средством и несколько бинтов.
– У них была повреждена упаковка, я все равно не смогу их продать, – сказал он. – Но для кролика они могут пригодиться.
Когда они со своей добычей добрались до чердака, кролик уже выпил всю воду и больше не дрожал. Дезинфекция ран, несомненно, причинила ему боль, хорошо, что Рут была рядом и удерживала животное, пока Хелена вытирала кровь, устраняла налипшую на рану грязь, дезинфицировала ее и, наконец, перевязывала. После этого кролик был настолько измотан, что заснул.
– Как ты его назовешь? – спросила Рут, пока они вместе смотрели на спящее, тяжело дышащее животное.
– Я не знаю, – ответила Хелена. Она еще не задумывалась над этим.